штаба о боевых потерях Красной Армии, составленной немедленно по окончании войны на Западном театре, число попавших в плен и пропавших без вести было определено в 3344 тыс.[135] (см. Приложение 1). Именно тогда впервые было введено в оборот понятие «неучтенная убыль людей, которую необходимо отнести за счет потерь начального периода войны», которая тогда, в июне 1945 г., была оценена всего в 133,0 тыс. чел. Появление понятия «неучтенные потери» стало неизбежным из-за хронического недоучета потерь по донесениям из войск. Оно было введено для устранения огромного дисбаланса в учете общей убыли личного состава Вооруженных сил СССР. Но 1650 тыс. неучтенных потерь Красной Армии и ВМФ (без учета потерь пограничных войск – 12,6 тыс.), исчисленных авторским коллективом Г.Ф. Кривошеева, вместе с 500 тыс. пропавших без вести военнообязанных ни в коей мере не могли скомпенсировать выявленный дефицит.
«Остаток» в 3232 тыс. так и продолжал висеть на всех дальнейших расчетах авторов. Это можно проследить по квартальным данным о потерях личного состава действующих фронтов и отдельных армий. С учетом возвращенных в строй (один млн чел.) численность армии на 1 марта 1942 г. должна была составлять 18 414 000 чел. Потери к 1 марта 1942 г., по расчетам авторов, составили примерно 5 502 388 чел. (4 308 094 + 1 194 294)[136]. Тогда в строю должно остаться 12 911,6 тыс. (18 414–5502,4). А фактически ее численность на 1 марта составляла 9315 тыс. Дефицит – 3 596,6 тыс. Для его уменьшения авторам статистического исследования и пришлось дополнительно придумать фокус с 500 тыс. пропавших без вести военнообязанных, которых они причисляют то к потерям армии, то – к потерям населения. Но при этом оставшиеся 3 млн 96,6 тыс. убыли личного состава так и выпали из суммарных потерь, подсчитанных Г.Ф. Кривошеевым. А с их учетом военно-оперативные безвозвратные потери Красной Армии и ВМФ должны были составить 14 540,7 тыс. чел.
Понятия «неучтенные потери» и «списочный состав» войск в условиях недоступности для исследователей документов Генштаба о потерях стали палочкой-выручалочкой для любых манипуляций с цифрами потерь. По донесениям войск и сведениям органов репатриации, за всю войну пропало без вести и попало в плен противнику 3396,4 тыс. чел.[137] Но это число примерно равно количеству пленных, захваченных немцами только в одном 1941 г. Оставить без внимания такую явную несуразность было невозможно. И в 1990 г., еще при подготовке труда «Гриф секретности снят», к указанному числу его авторы прибавили неучтенные потери (войск, не представивших донесения) первых месяцев войны – 1 162,6 тыс.[138] Тем самым они увеличили число военнослужащих, попавших в плен и пропавших без вести, сразу на 25 %, доведя его до 4559 тыс.[139]
О методике и достоверности расчетов авторов можно получить представление, проследив, как менялись взгляды руководителя научного коллектива на проблему неучтенных потерь при подготовке нового труда о потерях. Г.Ф. Кривошеев, выступая с докладом на заседании Ассоциации историков Второй мировой войны 29.12.1998 г., сам себе задал вопрос (несомненно, это была реакция на недоуменные
Там же. С. 214.
Россия и СССР в войнах ХХ века. С. 261. Таблица 138 (потери за январь-февраль 1942 г. приняты как 2/3 от потерь 1 791 441 чел. за 1-й квартал).
Там же. С. 237. Таблица 120.
Гриф секретности снят. С. 130. Таблица 56 (Россия и СССР в войнах ХХ века. С. 237. Таблица 120).
Россия и СССР в войнах ХХ века. С. 237. Таблица 120.
