обочины дорог. «Начало этой кампании не обошлось и без трагедий, – продолжает Ф.-В. Кристианс. – Эти первые убитые дали молодым солдатам представление о том, что их ожидает».
Советский посол в Берлине Владимир Деканозов безуспешно добивался встречи с министром иностранных дел рейха Иоахимом фон Риббентропом. Валентин Бережков, его первый секретарь и переводчик, вспоминает: «Выяснилось, что министра иностранных дел рейха нет в Берлине. Нам сообщили, что он выехал в Ставку фюрера». Сложившаяся ситуация весьма нервировала Деканозова – он не имел возможности заявить очередной протест по поводу нарушения германскими самолетами воздушного пространства СССР.
Через некоторое время переводчик рейхсминистерства иностранных дел Эрих Зоммер получил задание созвониться с Бережковым. Риббентроп хотел бы немедленной встречи с советским послом. Зоммер и его непосредственный начальник Герр Штрак выехали в посольство СССР, чтобы сопровождать советских дипломатов к рейхсминистру. Перед отъездом Штрак объяснил Зоммеру, что Советскому Союзу будет объявлена война, «но все уже и так началось». Когда автомобиль двинулся по Вильгельмштрассе в обратный путь, над Берлином уже занималась заря. Должностные лица размышляли о предстоящей встрече. Деканозов был рад, что наконец сможет выразить протест, хоть и со значительной задержкой. Зоммеру запомнилась ироническая реплика советского посла, когда они проезжали по знакомым берлинским улицам. «День обещает быть погожим», – произнес тогда Деканозов.
Имперский министр пропаганды Йозеф Геббельс с нетерпением ждал предстоящего объявления по радио и пресс-конференции. «Все было мобилизовано – и радио, и пресса, и кинохроника, – записал он в то утро в своем дневнике. – Все работало как часы». Телефоны звонили уже с 3 часов ночи, призывая представителей прессы на пресс-конференцию. Многие спрашивали себя: ну, чем нас на этот раз порадуют? Может, англичане решили капитулировать? Или победоносный вермахт избрал себе новую жертву? Автомобили проносились мимо утопавшего в утренней росе Тиргартена, торопясь туда, где должна состояться встреча с прессой. Уже сейчас чувствовалось, что день будет удушливо-жаркий.
Встреча Деканозова и Бережкова с рейхсминистром иностранных дел Риббентропом была назначена на 4 часа утра. Эрих Зоммер, переводчик, также присутствовал при этой встрече. Риббентроп сидел за столом, чуть подавшись вперед. Деканозов попытался зачитать свою ноту протеста, но Риббентроп явно не был расположен слушать. Вместо этого он жестом велел Шмидту зачитать заявление, в котором, по словам Зоммера, «Советский Союз обвинялся в актах, препятствующих германо-советскому сотрудничеству». Как только Бережков и Зоммер хотели приступить к переводу, Деканозов остановил их, и Шмидт читал еще около получаса, перечисляя по пунктам все нарушения государственных границ и воздушного пространства, якобы допущенные советской стороной. Далее в заявлении германского
