этого самого портрета.
Комната блистала чистотой и каким-то очень дамским уютом. Многослойная постель на ложе была аккуратно застелена меховым покрывалом, все доступные поверхности сверкали, лишенные привычных вековых залежей пыли, на столе появилась ваза с источающими аромат розами. Рядом на расстеленной рогожке стоял цветочный горшок, наполненный землей, видимо, в него собирались подсаживать розовые отростки. Если бы граф Шерези видел сейчас эти перемены, его любопытство о том, где проводит ночи Аврора, оставив за ним свою спальню, было бы удовлетворено. Где в результате этого обмена проводил ночи сам шут, так и осталось для всех загадкой.
Шут желал поговорить с ее величеством с глазу на глаз, о чем и сообщил без слов, быстро шлепнув ближайшую фрейлину по обтянутому атласом заду.
– Плебей! – успела взвизгнуть дева, увлекаемая за дверь стайкой товарок.
– Еще какой, милая, – согласился шут, подмигнув красотке и даже получив взамен несмелую призывную улыбку.
«Как все же развращает юные души и неокрепшие умы жизнь при дворе, – подумал он сокрушенно. – Еще полгода назад дело закончилось бы пощечиной и вызовом на дуэль от родственника оскорбленной леди. А что теперь? Теперь мне раздают авансы».
– Так что там? – поторопила его королева.
– Всеобщее падение нравов, – ответил Мармадюк, – свидетельствующее о…
О чем это свидетельствовало, шут придумать не удосужился.
– А ты стареешь, мой дорогой, – Аврора обняла себя за плечи и опять опустилась в кресло, – в прежние времена ты бы успел условиться о свидании с этой крошкой.
– Чтоб сразу после оного немедленно жениться на невинной овечке под занесенным клинком ее родича? Ну уж нет, дорогая, не настолько я стар, чтоб променять свободу на ад супружества. Кстати, об аде. – Мармадюк бросил на колени своей повелительницы свернутый трубочкой документ. – Доманское посольство почтит нас ровно через семь дней.
– И именно это вызвало твою тревогу?
Аврора давным-давно привыкла к порывистости своего друга, поэтому на невежливый жест никак не среагировала.
– А тебе не кажется, что все у нас складывается одно к одному? Сначала кто-то убивает в столице фею, затем покушается на миньонов, и вот в этот дивный момент доманцы проявляют к нам дружелюбный интерес и участие.
– Они ничего об этом не узнают, – отмахнулась королева, – подумаешь, посольство. Ну организуем бал, откроем винные погреба. Что это у тебя в руке?
Мармадюк посмотрел:
– Какой-то плод или семя, а может, орех?
Аврора приподнялась, вытянув голову:
– Какая забавная форма. Но он, кажется, поврежден?
– Он готовится прорасти, – уверенно отвечал Мармадюк и, пройдя через комнату, опустил коко-де-мер в приготовленный под розовую рассаду горшок. – Скоро мы узнаем, чем мне предлагалось подавиться.
Последнюю
