потрясение не произошло бы чуть позже? Были бы устранены те глубокие социальные причины, которые во многом содействовали этому потрясению? В частности, например, были бы устранены перегибы в национальной политике? Антисемитские законы? Союзы Михаила Архангела, и Черная сотня, и все эти прочие мерзости? Стали бы после победы Государь и бюрократия совместно с ним устранять эти вопиющие вещи, которые сопровождали Россию в то время?
Ответ. Вы понимаете, ну как я из историка могу превращаться в какого-то фантазёра? Мне кажется, что опасения Родзянко были напрасны. Именно потому, что Россия уже тогда была страной достаточно либеральной, с сильным и всё более крепнущим средним классом, со всё более и более встающим на ноги, даже во время войны, крестьянством, и всё более и более культурным народом, вряд ли бы было возвращение к авторитарному, самодержавному правлению. Этого очень боялись в России, память об этом была ещё свежа, но вряд ли бы это произошло. Это была ошибка либеральной общественности. Что касается национальной политики. Вы знаете, ведь ликвидация черты оседлости обсуждалась в 1916 году и она де-факто была отменена. Потому что всё равно огромная масса еврейского населения западных губерний перемещалась и добровольно, и принудительно во внутренние губернии России из зоны боевых действий, из прифронтовой полосы, тем самым уже делая абсурдной черту оседлости. Безусловно, многие переместившиеся лица остались после войны в местах своего нового обоснования. Национальная политика вряд ли приняла бы формы какого-нибудь жёсткого обскурантизма. Не забудем, что в войну вступали Соединённые Штаты с программой Вудро Вильсона. Нет, мне кажется, что, скорее всего, победа России в войне привела бы к ускоренной русской модернизации и к ускоренной русской либерализации. Хотя, конечно, какие-то эксцессы, качания на этом пути могли бы быть. Но то, что опять мы были бы ввергнуты на сто лет в абсолютизм, – я в это ни на копейку не верю.
Вопрос. Всё интересно, но вопрос такой. Вы совершенно не упомянули большевицких агитаторов. Или они появились только в 1917-м?
Ответ. Хороший вопрос. Дело в том, что как раз во время войны левые партии – эсеры и социал-демократы – практически утратили поддержку и в армии, и в народе. Она стала восстанавливаться снова только в конце 1916 года. И реально большевики появились как сила только после известного пломбированного вагона, когда они приехали в Россию при Временном правительстве с огромными немецкими деньгами и развернули во всю ширь свою деятельность. Поэтому неслучайно полицейский отчёт октября 1916 года не содержит упоминаний фактора радикальных партий. Они специально пишут, что это не партийное недовольство, это чисто экономическое недовольство. Но конечно, его могли бы использовать. Например, забастовка путиловцев, скорее, была результатом прямой немецкой пропаганды. Были забастовки и осенью 1916 года на петроградских заводах, на Путиловском заводе, были забастовки на Николаевских заводах, где строились
