использовать этот ход. А если все же и станется – то спасая жизнь и свободу отца…
Я схватила две сумки: одну – с крольчихой, вторую – «тревожную», которая всегда висела наготове в кухне. В ней были документы, деньги и иные мелочи, необходимые для выживания и честного контрабандистского промысла. На миг задумалась, что две торбы будут мешать при беге, и… потеснив заю, втиснула «тревожную» в ту, где она сидела: в более вместительную, опять же зачарованную от намокания. Зая пробовала протестовать, но тщетно. Все это заняло не больше вдоха.
А затем прыгнула в подпол. За мной – мама. Отец – последним. И закрыл за собой крышку, перед этим бросив в кухню склянку с вонючей пакостью, которая отбивала нюх у оборотней, а на магов действовала как опьяняющий туман.
Мы бежали слаженно, не размениваясь на глупые реплики и ахи. Прямо. Поворот. Еще один поворот. Длинный узкий тоннель, после которого отец обвалил за нашими спинами свод. Спуск на уровень ниже. И все это – в кромешной темноте, когда путь освещает лишь тусклое мерцание магического светляка: его я успела прихватить со стены в подполе.
В боку нещадно кололо, я буквально задыхалась от затхлого, спертого воздуха.
– Все, больше не могу, – простонала за спиной мама.
Я услышала, как зашуршала ткань, и обернулась. Она стояла, прислонившись к стене. Ее била крупная дрожь.
– Ева, давай обними меня за шею. – Отец подхватил маму на руки.
Он сам едва держался на ногах: газ катакомб, о котором ходили легенды, требовал кровавую дань от тех, кто посмел шагнуть в его чертоги. Но мы, Кархецы, – упрямые. Да и не было пути назад. Я, как оказалось, преступница. Отец – беглый осужденный. А мама… Хоть на ней и нет вины, но кто будет разбираться-то?
– Давай сюда, направо. Там должен быть подъем на верхний уровень. А через три развилки – и выход к морю…
– У которого нас вполне могут ждать, – буркнула я.
– Не будут, – просипел отец, горло которого тоже разъедал газ. – Эти катакомбы остались после добычи ареллия – металла, что впитывает в себя магию. Конечно, здешнее месторождение не чета тому, что было когда-то под столичным Йонлем, но все же… Так что пока мы тут – тебя не засекут. Но вечность в катакомбах прятаться не будешь.
– И что остается? – Я держалась из последних сил.
– Море.
– Даже на почтовом бриге меня догонят. – Последние слова я произнесла сквозь кашель.
– Есть те, кого не догнать и на летной метле…
– А они согласятся? – не поверила я.
– Один точно согласится. Не все ведь чисты перед законом… Впрочем, как и я.
Из катакомб мы выбрались с рассветом. Ну как выбрались. Я и мама остались на верхнем уровне, а отец направился к морю. «Договариваться», как он сам сказал.
Я же, пока папы не было, занялась весьма важным и ответственным делом – порчей имущества. Точнее, моего личного свитка, который я выудила из своей сумки.
