сюда еще и личные качества и амбиции главных участников, непростую историю их взаимоотношений. Это совсем не мелочи. Простой пример. И Меттерних, и Александр I искали расположения у одних и тех же дам. Внешнеполитических интересов у дам не было, а личные очень даже имелись. И какое искушение – играть со столь высокопоставленными мужчинами! Слово здесь, улыбка там. Этого пригласить, того проигнорировать. А в результате однажды русский император вызвал австрийского канцлера на дуэль! До смертоубийства, конечно, не дошло, но сам факт…
И да, тень великого императора тут нависала над всем происходящим. Одно из любимых развлечений – мериться вкладом в разгром Наполеона и напоминать о неблаговидных поступках. Как-то Александр I упрекнул саксонского короля в том, что в 1813 году он, дескать, не сдержал обещания. Талейран немедленно парировал: «Он виноват только в том, что испугался, но большинству государей, присутствующих на конгрессе, можно поставить в упрек то же самое. Не следует оглядываться назад, Ваше Величество, иначе всем нам придется краснеть». Александр не нашел что ответить.
По большому счету, только английский министр иностранных дел Кэслри мог не краснеть. Его позиция была наименее уязвимой. Во-первых, Англия воевала в составе всех антифранцузских коалиций. Во-вторых, у нее не имелось серьезных разногласий с другими державами и территориальных притязаний. Что, впрочем, не означает, что у Англии не было своих интересов. Пресловутый баланс сил – основа британской внешней политики – реального равновесия, конечно же, не предполагал.
Итак, Кэслри всегда шел прямо, Меттерних не признавал никаких путей, кроме окольных, у прусского короля слабый характер, а русский царь лицемерен и упрям. Предполагалось, что конгресс управится со всеми делами недели за три, а он растянулся на несколько месяцев.
Известия о том, что происходит в Вене, Наполеон получал постоянно, хотя многих важных деталей он, конечно, не знал. Точно было известно, что между союзниками возникли серьезные разногласия, дело доходит даже до военных угроз. Что являлось чистой правдой. Но стоило ли делать из этого далеко идущие выводы? В любом случае он мог думать о том, что враги не выступят против него единым фронтом, а кто-то, возможно, станет его союзником.
Забегая вперед, скажем, что уже накануне своего побега с Эльбы он полагал, что таким союзником окажется Австрия. Нужно ли обвинять Наполеона в недальновидности? Нет. Повторим, он имел основания для того, чтобы рассчитывать на появившиеся противоречия. Но кое в чем он сильно просчитался. Точнее – в который уже раз наступил на одни и те же грабли. Он недооценил Талейрана.
Как же тонко провел Хромой бес свою игру! Хотели смиренного просителя? Да вот он я, скромно сижу в уголке. Всего лишь хочу соблюдения законности и порядка, защищаю интересы малых народов. Один против всех.
Любую небольшую трещину Талейран незаметно превращает в пропасть. Его совершенно не волнует судьба
