раздавить и даже этого не заметить.
– Вы меня боитесь, Александрин? – одними уголками своих идеально красивых губ усмехнулся маркиз.
– Вы заставляете меня нервничать, – призналась честно. Вздрогнула, когда страж, устав ждать, пока я к нему доплетусь, приблизился сам.
Попросил мягко:
– Подойдите к зеркалу. – Заметив в моих глазах недоумение и немой протест, вкрадчиво проговорил: – Мне очень жаль, что меня не было на нашей помолвке. И в качестве извинения хотел бы преподнести вам подарок.
– Думаю, за сегодняшний день я получила от вас достаточно подарков.
– Этот особенный, – загадочно улыбнулся де Шалон и встал у меня за спиной.
В высоком напольном зеркале, заключенном в резную раму, отражалась я, скованная оцепенением, и его светлость, расслабленный и безмятежный.
– Ваши волосы пахнут лавандой, как поля Гавойи, – прошептал он мне на ухо, опалив горячим дыханием чувствительную мочку, заставив напрячься еще больше.
Бережно убрал чуть спутанные после сна смоляные пряди и в считаные секунды справился с застежкой кулона. Темно-бордовый камень, словно напитанный кровью, в ажурной золотой оправе.
– Очень красивый, – коснувшись украшения, явно старинного, поблагодарила стража улыбкой, но поднять глаза, чтобы встретиться с ним в зеркальной глади взглядом, так и не решилась.
– И очень вам идет. Никогда его не снимайте. Сделаете это для меня? – Его шепот обволакивал, ласкал, согревал. В то время как благородный металл приятно холодил кожу.
Наверное, трудно отказать такому мужчине хоть в чем-то. Тем более в подобной мелочи. Тем более что украшение завораживало своей красотой и снимать его совсем не хотелось.
Никогда.
Приказав себе не растекаться лужицей у ног черноглазого сердцееда, сказала, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно тверже:
– Только если ответите на один мой вопрос.
На лице стража промелькнула тень недовольства, но он тут же взял себя в руки.
– Какой же? – поинтересовался спокойно.
Все-таки заставила себя вскинуть голову и спросила, глядя прямо ему в глаза:
– Почему я?
По телу пробежала волна дрожи, когда почувствовала сильные руки у себя на талии. Даже через тонкую ткань сорочки я ощущала жар его пальцев.
Что за такое полагается? Пощечина. Это как минимум.
Вот только рядом с этим мужчиной никак не получалось строить из себя колючую недотрогу. Моран будто подавлял мою волю, сковывал тело, и я ничего не могла с этим поделать.
– Посмотрите на себя, – елейным голосом сказал маркиз, мягко прижимая меня к своей широкой груди, отчего мысли путались, превращались в вязкий кисель. – Зеркало лучше меня ответит на ваш вопрос.
Шумно вздохнула, когда рука стража, соскользнув с талии, коснулась моего лица. Эта невинная мимолетная ласка
