от смешка: – Итак, ты украла кредитную карту Линетт.
– Я ее не крала.
– Ты что, планируешь выучиться на адвоката? Ты украла номер карты.
– Я использовала номер, – поправила я ее в легком раздражении от того, что она вообще подняла эту тему. – Там было меньше пятисот долларов.
Засыпая в блендер какой-то зеленый порошок и заливая туда йогурт, сестра краем глаза следила за мной, словно я могла внезапно удариться в бегство.
– Ну а это тут вообще при чем?
– Что там у тебя такое?
– Зелень и пробиотики, – сказала она. – Рыбий жир, витамин В, сок ягод асаи и травы от моего китайского доктора. На вкус все равно что компостную яму вылизывать, так что будем надеяться, что эти смеси приносят и другой результат, помимо моего банкротства.
Настоящая королева драмы. Да, моя сестра такая. Но она, по крайней мере, этим зарабатывает себе на жизнь.
– И не старайся сменить тему. Тебя мог пристукнуть какой-нибудь извращенец. Мама до смерти перепугалась. Ну да, давай-давай, закатывай глаза, считай меня очередным врагом из мира взрослых, но знай: тебе очень повезло, что ты сейчас стоишь здесь. А если бы я уехала куда-нибудь на съемки?
– Мне же пятнадцать, а не двенадцать.
– Но и не сорок два. Кругом полно мерзавцев, или ты забыла?
– Да кто ж мне даст забыть?
Сестра включила музыку, и я посмотрела, кто играет: «Пинк Флойд», «Wish You Were Here».
Тоска зеленая. По-моему, такое можно слушать только на Западном побережье. Моя сестра считает хорошей только ту музыку, которая была написана тыщу лет назад. Я посылала ей записи группы, которую мы с Дун просто обожаем, «Фрикманки», а сестра заявила, что они похожи на дурные перепевки «Нирваны», из чего я сделала вывод, что она вообще не стала их слушать. Они британцы, но недавно перебрались в Лос-Анджелес. У Дун в компьютере настоящий иконостас Карла Маркса, солиста группы, а я схожу с ума – ну так, слегка, – по Лео Спарку, их гитаристу. Взойдя на борт самолета, я первым делом заглянула в салон первого класса – а вдруг там летит кто-нибудь из «Фрикманки», но, увы, не повезло.
Мама с сестрой вечно ждут, что со мной случится что-нибудь ужасное, – они ведут себя так, будто в случае побега из дому мне светит только один вариант: окончить свой земной путь в виде расчлененки в морозильнике какого-нибудь незнакомца. Наша семья – это, безусловно, усыпальница оптимизма. А как насчет надежды, что может случиться нечто чудесное и удивительное? Я даже частенько задавалась вопросом – а может, они хотят превратить меня в печальное повествование, в некое прискорбное воспоминание для всех родных и близких, и им больше не придется постоянно иметь дело со мной как с живым организмом, к тому же содержащим общую с ними ДНК?
– А вдруг таксист оказался бы серийным убийцей? – продекламировала я. – А вдруг террористы угнали бы самолет? Хватит: я так
