на силу своих ног, улепётывал впереди автомобиля. Начальник, не жалея рубашки, прыгнул в кузов на живот, да руки коротки – схватиться не за что. Машина тронулась, а он кричал, болтая ногами в воздухе. Парень, схватив его за ворот, затащил в кузов, но рубашку порвал.
Так они уехали под дружный хохот собравшихся соседей.
22
Приехала Валентина Масленникова – папина племянница, ну, а моя, стало быть, двоюродная сестрица. Только она была совсем взрослая, жила в Троицке, работала официанткой в столовой вертолётного полка. Посватался к ней один солдатик. Раньше встречались, дружили, теперь он домой, на дембель собрался и её с собой зовёт. Вале посоветоваться не с кем: мать умерла давно, а отец – лучше и не вспоминать. Впрочем, расскажу немного.
В войну Андрей Яковлевич служил в заградотряде – это которые по своим отступающим стреляли. Отец говорил: «Ох, и много кровушки солдатской на руках этого гада». Понять его неприязнь можно – любимый брат Фёдор погиб в штрафниках. Вернувшись с фронта, своими пьяными драками свёл жену в могилу, сошёлся с какой-то Моряхой и к родне совсем не тянулся – да и не люб, и не нужен он был никому. Впрочем, Бог с ним, это тема другого рассказа – а я о Вале.
– Привози, – говорит отец, – своего солдата, посмотрим, подумаем, что присоветовать.
– Ну, так на выходные будет ему увольнение, мы и приедем. А пока, лёлька, отпусти со мной Тоолика. Юра в гости придёт, а я не одна…
Она улыбнулась мне:
– С защитником.
«Защитника» мигом собрали в дорогу, и покатили мы в Троицк. Я от Вали ни на шаг. Квартировалась она у какой-то старушки одинокой. Вечерами за молоком к соседям ходим, грядки хозяйке поливаем. Утром вместе на работу. Я котлет с картошкой налопаюсь и играю на лужайке. Вдали вертолёты стоят, настоящие. От их винтов свистел ветер, и проносились стаи туч, напоминая невероятные скачки. Рядом со столовой лосёнок ходил – хлеба клянчил. Мне он не понравился – колченогий какой-то, то ли дело лошадь. Я с офицерами подружился. Один гирю в руках покидал:
– Можешь так?
– Не-а.
Тут Валя подошла:
– Я могу.
И подняла. Много-много раз. Офицер удивился, палец большой оттопырил. А я нос задрал – то-то. Солдат Юра мне сразу понравился. Он тоже очень сильный – пошёл нас провожать и до самого дома меня с рук не спускал. Я и обидеться не догадался – он так много всякого интересного рассказал и про себя, и про свой Казахстан. Когда ко мне мальчишка соседский задрался, я ему так сразу и сказал:
– Вот Юра придёт, и ты схлопочешь.
Юный троичанин подумал и сообщил:
– А знаешь, какой я жестокий…
– Я тоже жестокий, – решил не уступать, видя его колебания.
– Сейчас проверим, – забияка подтянул штаны и убежал.
Вернулся он с живым карасём. Положил на скамейку.
– Ударь – я посмотрю.
– Зачем?
