свечи. Пальцы пахнут воском.
От Каберне меня уже несёт!
Картина маслом. Помню, был подростком,
И так мечтал вкусить запретный плод!…
И вот свершилось! Завтра. Ровно в девять.
Сказала, как отрезала. Пока.
Стою в недоуменьи. Что мне делать?
Любви река опасно – глубока!
И не найдя весомую причину
Желанью давнему вручить отказ,
Я на свиданье лучшего мужчину
Тащу, как на аркане, в первый раз…
Погасли свечи. Пальцы загрубели.
И Каберне сменил уж Совиньон…
Картина маслом. Помню еле – еле
Всех тех, кем был когда- то опьянён…
Опять один…
Опять один… Пером Поэта
Не описать всех красок в мире;
Живи… А как? Когда планета
Сосредоточена в квартире!…
И я люблю ручей журчащий,
Леса и лунную дорожку,
Но час от часу вижу чаще
Однообразный вид в окошке…
Не всё печально в этом мире?
В нём слишком много пустоцвета!
А я опять один в квартире
И жду, когда наступит лето…
Рука ласкала белый локон…
Рука ласкала белый локон
Твоих обидчивых волос;
В огне свечи безмолвный кокон
Души стремился под откос…
Лиловые кусты сирени
Чернели в бурой тишине;
Глаза дырявили колени,
Рука скользила по спине…
В сияньи рыжего заката
Уста венчали слов обет;
Тела умчались без возврата
В воспоминанья прежних лет…
Закатный вечер манит и зовёт…
Закатный вечер манит и зовёт,
На небе облака меняют очертанья,
И душ несмелых трепетный полёт
Тревожит сердце песнею желанья.
Природа виртуозно правит бал,
Глаза горят, распахнутые болью;
Томлений острых искромётный шквал
Подходит с тяжким грузом к изголовью.
Блаженным сном струится тишина,
Ныряя в ночь из утренней постели;
Шуршит краями острыми луна,
Зовя поспать в уютной колыбели.
Природы мировой круговорот,
Дошедший к нам из глубины столетий,
Напомнил вновь о том, что всех нас ждёт,
И что мы в этом мире – только дети.
Создания твоей, моей мечты,
Продукт твоих, моих воображений;
Любви и страсти мнимые черты,
Мираж давно забытых сновидений.
Всё в этом мире бренно, жизнь –
