вид, что строят, а другие делают вид, что в это верят. А в результате дорога в аэропорт окружена этими нелепыми сооружениями, где два первых этажа – нормальные жилые помещения, а третий этаж – перманентная грязная стройка. Строительный мусор на крышах пейзаж, конечно, не украшает, но помогает в разговоре с налоговым инспектором.
Собственно говоря, по дороге в аэропорт есть лишь одно развлечение, которого многие с нетерпением ждут. Посреди и без того перегруженной трассы расположился могучий двухметровый индеец (ничего подобного, кстати, я среди перуанцев не видел) с лопатой, киркой, мешком цемента и тазиком воды. Изо дня в день он занят – не без выгоды для себя – совершенно нелепым, сизифовым трудом: сначала раскапывает яму прямо посреди трассы, создавая в пробке дополнительный затор, а затем начинает ее тут же закапывать и цементировать.
Потом какое-то время отдыхает, растянувшись во весь свой огромный рост посреди трассы рядом с тазиком с водой. Таз служит и для питья, и для цементных работ, и для сбора дани. Все проезжающие бросают в тазик мелочь. Кстати, полицейские, сам видел, бросают тоже. Это что-то вроде местного аттракциона.
Помню, когда парень впервые появился на трассе, его страшно ругали (новички проклинают и сейчас), но потом народ к этой фантастической наглости и бессмысленному трудолюбию привык. И теперь, уже безмерно скучая по дороге в аэропорт – а для многих это путь практически ежедневный, – все с нетерпением ждут момента встречи с Сизифом. Он стал местной достопримечательностью и вызывает у большинства не раздражение, а смех или, по крайней мере, улыбку.
На этот раз мы оказались рядом с Сизифом во время его краткого отдыха. Он только что законопатил свою яму и, дожидаясь, пока цемент затвердеет, сладко дремал, раскинув свое мускулистое тело прямо посреди дороги. Тазик стоял рядом, уже наполовину полный монетами. Бросили свою дань уставшему Сизифу и мы с Бобом.
Первое неприятное приключение произошло где-то километра через полтора после встречи с Сизифом. Впереди меня тащилось нечто, формально называемое такси – когда-то в далекой молодости желтый «жучок»-«фольксваген», проржавевший настолько, что части его корпуса были соединены между собой проволочками, а задний бампер без особых претензий привязан обычной бельевой веревкой. Его дедушкой был, видимо, паровой автомобиль.
Мы с Бобом довольно долго любовались этим виртуозным долгожителем, пока он вдруг резко не затормозил и я, среагировав с небольшим опозданием, слегка не толкнул динозавра в задний бампер, из-за чего левая крепежная бельевая веревка порвалась. Никаких других повреждений при осмотре ветерана не обнаружилось. На бампере «тойоты» не осталось вообще ни малейшей царапины.
А вот дальше начался концерт. Молодой нагловатый водитель динозавра, увидев иностранца, судя по всему, решил за мой счет обновить весь кузов своей проржавленной тележки, а потому потребовал компенсацию в каком-то запредельном размере. Напрасно я указывал
