молча сидеть и смотреть, как происходит такое безобразие, и без всякого Дойля разгадаю все эти загадки, запустив куда надо мой ботинок. – Марк в целях демонстрации своих более чем серьёзных намерений, почему-то глядя на Диккенса, немедленно снял свои массивный ботинок и начал его крутить в руке. И видимо Диккенс, тоже не так уж был далёк от логического мышления, в котором такие большие познания проявляет Дойль, раз он всё понял и быстро наполнил стаканчик Марка. После чего Марк в один глоток восстанавливает баланс отношений с Диккенсом и с более воодушевлённым лицом смотрит на Паоло, который в свою очередь, как всегда решил себя противопоставить этим достопочтенным, полным довольства господам.
И Паоло, конечно только внутренне, плюнув на них, вновь опускается на колени и припадает ухом к полу, в желании быть более информативным, а не как подтрунивая над ним, заявлял Марк, послушным.
– Да что б я поперхнулся этим стаканчиком виски, если он сейчас не услышит что-нибудь такое ошеломительное, что ввергнет нас в умственный ступор. – Кивая на Паоло и заодно на свой стаканчик, улыбаясь говорит Марк, следя за своевременным наполнением стаканчика своим коллегой.
– А знаете, коллега, у меня практически такое же чувство. И я даже согласен поддаться уговорам охватившего меня страха, который сковав мои руки и главное глотку, не даст мне восполнить себя этой благодатной жидкостью, если сейчас же что-нибудь такого рода не произойдёт. – С довольной улыбкой на лице сказал Диккенс, поднося к своему рту стаканчик с виски.
И вот в этот-то самый неудобный момент для вопиющих виски глоток Диккенса и Марка, и заодно для единственного в этом номере здравомыслящего голоса, практически вопиющего в своей фигуральной пустыне Паоло, происходит это страшное, наполненное своими непредсказуемыми и предсказуемыми возможностями происшествие, со своими ударами в дверь и криками: «Немедленно, падлы, откройте, это полиция!». И это понятно, что у страха глаза велики, а уши ещё шире, раз всем услышалась своя невыносимая для слуха интерпретация сказанного.
Вслед же за случившемся, Марк в одно мгновение показывает себя человеком слова, от которого он не только не отказывается, но и в точности демонстрирует всё то, что и обещал, безостановочно закашлявшись на месте. При этом и Диккенс в своём джентльменстве не собирается отставать от Марка, и он практически с Марком в одно время, как только раздались все эти удары, впал в умственный ступор, со стаканчиком на губах, по которым сейчас текло виски вниз, и ни одна капля из него так и не попала в горло Диккенса.
Что же случилось с Паоло, то об этом доподлинно неизвестно, а всё по причине того, что Тиша взял Глеба в свои крепкие руки и не позволил ему таким образом приводить в чувства этих господ. После чего они разворачиваются в обратный путь и прямиком следуют до лифта. Чей вид на этот раз чем-то не удовлетворил Тишу, и он предложил спуститься по лестнице. И хотя четырнадцатый этаж, это достойный для ног уважения этаж, всё
