style="font-size:15px;"> – Ммм… – потягивание послужило ответом. – Три гостя на субботу и два на воскресенье по структуре, господин Патанин, – все еще не открывая век, отчеканила я.
А так гораздо удобнее, оказывается, – гостей в любом случае успеваешь и заявить, и подтвердить, в то время как самые ответственные партнеры за пять минут до истечения поставленных часов начинают разрывать телефон эксперта. И пока Игорь увлеченно беседовал с ярыми абонентами своего утреннего кол-центра, я, три раза обернувшись одеялом, прошмыгнула в ванную.
«Как-то все правильно происходит. Как-то все подозрительно правильно…» – думала я, разглядывая себя в зеркало. Но больше всего меня потрясал тот факт, что, просто находясь с ним рядом, можно было хватануть душевный экстаз. Не часто такое случается, по крайней мере, со мной. Совсем не часто. А голову все-таки надо помыть…
Я вышла из душа. Кожа благоухала после теплой воды и увлажняющего лосьона. Волосы мокрыми прядями вторили изгибам плеч, заканчиваясь тонкими кисточками где-то в области груди. Крупные капли воды то и дело срывались с их кончиков и тут же устремлялись вниз, ведомые могучей силой притяжения, и огибали все выпуклости и впадинки моего тела на своем пути.
Его взгляд тогда ввел меня в ступор. Он сидел на кровати, с умным видом что-то рассматривая в беззвучно работающем телевизоре, беспрерывно крутя в руках пульт, так, как он умел крутить свой мобильник, перемещаясь по фойе. Но мое появление, видимо, оказалось интереснее. И он перевел взгляд. Он смотрел на меня так, как хотелось бы, чтоб смотрели, наверно, на каждую. И самая отверженная феминистка, и мужененавистница тайно желала подобного взгляда, возможно, не ощущавшая его на себе никогда, иначе не была бы такой отвязной. Это был взгляд из любовных сцен, тщательно отработанных и переснятых не единожды, чтоб не вызывать никаких подозрений в искренности игры актеров. Это был взгляд, ради которого многие дамы активно воздействуют на свою внешность вплоть до хирургического вмешательства. Взгляд, от которого бросало то в осознание своей божественной (не меньше) неотразимости, то в неконтролируемое смущение. Потому что приходилось просто тихо и бесконечно плавиться. Как мороженое. Я раньше думала, что это просто словесный оборот такой, сравнение, теперь ощутила это на себе. И растерялась. Просто не знала, что делать, поэтому не двигалась с места, то и дело переводя взгляд с его глаз на руки, на пол и обратно.
А теперь внимание! Вздыхайте, любительницы любовных романов. Эти сопли в сахаре для вас в полном объеме и в мельчайших подробностях…
Я не знаю, сколько прошло времени в этом ступоре, минута, может, две, может, десять. Но сколько бы это время ни длилось, мне хотелось, чтоб оно продолжалось еще больше. Мне хотелось ощущать этот взгляд вожделения, восхищения и желания и таять под ним. Таять. Таять, когда он медленно подошел ко мне, таять, когда, едва касаясь, пальцами провел по моему лицу, смахивая капли, таять, когда нежно прикоснулся губами. Таять. Просто
