голос Джейн, когда она вошла в тронный зал.
Аро подошел к ней и о чем-то спросил. Она дала положительный ответ.
Он занял свое привычное место и вгляделся в закрытые двери. Я подошла к нему и встала по левую его руку.
– Что случилось? – поинтересовалась я.
– Сейчас увидишь его! – восторженно и с каким-то детским любопытством бросил он.
– Кого?
– Тшш, – прошипел Кайус в мою сторону.
Феликс, Деметрий, Алек, Мигель и Никос распахнули двери и, натягивая руками цепи, ввели «заключенного» на суд Вольтури.
Я окинула его взглядом.
Это был мужчина лет сорока. Его голова, опущенная на грудь, безвольно моталась из стороны в сторону. Волосы, длинною до плеч, свисали вниз и были мокрыми. Рубашка, хотя я бы сказала нечто, похожее на мешок, было разорвано, а на спине виднелись кровоподтёки.
Феликс отошел от него, схватил ведро с ледяной водой и плеснул на его тело жидкость. Мужчина поднял голову и посмотрел вперед. Его синие глаза заставили меня вздрогнуть. В них таилась бесконечная печаль и ненависть. Я осознала всю серьезность сложившегося положения. Он готов убить. Всех. В эту секунду. Если бы ему дал кто-то подходящий момент, он бы разорвал всех.
– Люциан! – привычно сложив руки, направился к нему Аро. – Ты ничуть не изменился с нашей последней встречи!
Пленник поднялся с колен и, запрокинув голову, избавился от волос, свисавших на его лицо. В его взгляде я увидела презрение ко всем здесь собравшимся.
– Что ж…– остановился глава клана Вольтури, – говорят, разбойничаешь со своей ватагой? Убиваешь моих подданных? Объявил войну вампирам? Мы тебе не Виктор, долго рассуждать не будем и второго шанса не даем.
– Плевать я хотел на ваше мнение! – раздался его голос, пропитанный горьким привкусом прожитых лет.
– Вот как? – имитируя удивление (я хорошо знала этот прием), произнес Аро. – Что ж, смерть тебе будет искуплением за все твои прегрешения…
Он вернулся на свое место, положив ногу на ногу и сложив руки на коленях. Ему было все равно. Он ждал, что Люциан сейчас начнет рассказывать ему истории, от которых кровь застывает в жилах, что он будет раскаиваться, но время шло, а пленник молчал. Губы его пересохли, и я не могла больше смотреть на то, как слуги Аро растянули его руки на цепях. Заложник упал на колени.
Спустившись по трем ступеням вниз, я подошла к столу, на котором стоял ковш с водой, и направилась к мученику. Опустившись на его уровень, я поднесла к его устам посуду с прохладной жидкостью.
– Хочешь отравить меня? – с насмешкой произнес он и отвернулся.
– Зачем мне это? – прикоснувшись к его щеке, обращая его лицо ко мне, удивилась я.
– Наперсница зла! Подстилка Вольтури! – возмутился он.
– Ты ничего обо мне не знаешь! Раб! – взорвалась я и поставила ковш на пол.
Он грустно усмехнулся и посмотрел мне в глаза. В моей груди все сжалось в комок.
