большой ладони, и хочу впитать его всем телом. Сладкая пытка на сумасшедшей скорости. Сосны по одну и по другую сторону трасс сливаются в сплошную серую полосу. А мы всё летим и летим, пока диск не сворачивает с трассы, и не выбрасывает нас в сугроб, словно мусор из ведра.
Снег забивается под воротник, залепляет глаза и уши. Я беспомощно барахтаюсь, в попытке выбраться из сугроба, но белая холодная масса проваливается подо мной, и я погружаюсь всё глубже.
Михаил вызволяет меня из холодной ловушки, смахивает налипший снег, не прекращая смеяться.
– Чем именно вызван ваш смех? – рявкнула я, отдышавшись.
Дыхание Миши было ровным, глаза, в отличии от меня, не слезились. Словно я одна влетела в сугроб на бешеной скорости, а он стоял здесь и спокойно дожидался меня.
– Твоим внешним видом, – парень продолжал улыбаться, а в голубых озёрах его глаз резвились чёртики .-Ты такая забавная и трогательная.
– А ты такой самоуверенный и безответственный, – парировала я.– Мы же могли убиться, неужели непонятно? А ещё, мы проиграли.
Откровенно говоря, меня последний факт не слишком то волновал. Но уж если вступил в соревнование, то нужно хотя бы попытаться победить. Да и Светке с Денисом хотелось утереть носы.
–Со мной ты в полной безопасности, и мы не проиграем, – Миша стряхнул остатки снега с моего воротника, и случайно, а может, и не совсем случайно, коснулся оголённого участка шеи, от чего по коже побежали мелкие мурашки. – Перед тобой чемпион по ледодискам.
– У тебя слишком завышена самооценка, тебе не говорили? – мне уже не хотелось ругаться. Ну как тут можно злиться, когда всё тело ноет, ожидая следующего прикосновения, когда голова кружиться от такого знакомого, заставляющего бежать кровь по венам быстрее, запаха? Влюбилась! Вот как, оказывается, это бывает! Как шторм, как лавина. Ярко, неукротимо, бурно. Куда там лёгкой симпатии к Денису? Да и чувство к нему, скорее всего, я сама себе и выдумала. Просто красивый мальчик, даже не красивый, а хорошенький, один из многих.
– Ты первая, – с этими словами Михаил подхватил меня, легко, словно пушинку, и принялся кружить.
Я, конечно же, завизжала, распугивая огромных чёрных птиц, облепивших ветви деревьев.
– Никогда и ничего не бойся со мной, слышишь? – кричал Михаил, стараясь прорваться к моему сознанию, сквозь вопли, что я издавала.
Затем кружение прекратилось, и меня прижали к груди. Я млела, застыв в крепком кольце рук, закрыв глаза, боясь вдохнуть, спугнуть этот чудесный момент. Одежда, неудобная, тяжёлая, казалась лишней. Как же хотелось сорвать её с себя, чтобы ощутить этого человека полностью, без помех и преград.
– Ненавижу зиму, – прошептала я, качаясь на волнах удовольствия, дурея от такой внезапной близости.
– А лето любишь? – Миша гладил меня по голове, по спине, зарывался пальцами в растрёпанные волосы.
– Лето люблю, – ответили за меня мои губы, я же
