мне не удалось сдержать удивления. – Вот никогда бы не подумала.
У нас дома готовила исключительно мама. Отец считал это чисто женским занятием и никогда не помогал матери на кухне. Он даже горничную нанимать отказался, ведь жена беспрестанно должна доказывать, что не зря ест свой хлеб, который зарабатывается непосильным трудом мужа. Как– то мама поставила на стол пригоревшие оладьи. Отец не стал ругаться. Поднимать крик по бытовым вопросам он считал ниже своего достоинства. Просто, когда эти самые бытовые вопросы возникали, слова отца начинали ложиться тяжело, давя на плечи и голову, делая тебя маленьким и ничтожным. Отец велел маме съесть всё, что она приготовила, не запивая водой, а потом, не разговаривал с ней три дня. Мне тоже было запрещено говорить с мамой, хотя, если честно, ей было далеко не до разговоров. Все три дня её тошнило, и она пролежала в комнате, держась за больной живот.
– И что в этом удивительного?
Миша отключил плиту и водрузил на стол блюдо с ломтиками жаренной рыбы и кусочками каких-то красных овощей.
– Ну, это женское дело, – пробубнила я с набитым ртом, едва ни жмурясь от удовольствия.
– А ещё какие дела ты считаешь женскими?
– Уборку, стирку, походы в магазин,– начала перечислять я, пока не поняла, что голубоглазый демон просто насмехается, кивая в такт моим словам с самым серьёзным видом.
Я резко замолчала и строго взглянула ему в лицо. Мишка же, улыбнулся солнечно, по-мальчишески. И от этой улыбки сладко заныло в груди, захотелось провести кончиком пальцев по контуру его губ, дотронуться до милых ямочек на щеках. Но вместо этого пришлось сжать в руке край салфетки.
– Значит, все эти обязанности теперь ложатся на твои плечи, – проговорил он.
– Нет, нет, нет! – вскричала я, для пущей убедительности мотая головой.– Это обязанности жён, а я просто гостья. Да и вообще, как мы оказались в Синеморске?
Мне на мгновение показалось, что я уловила тень облегчения на лице Мише, будто бы он готовился к тяжёлому разговору, но он, этот разговор, по каким– то причинам, откладывается.
– Здесь мой дом, а ты у меня в гостях, – сказал Михаил.
Офигеть! Мы с Мишей здесь одни, и никаких родителей, медицинского персонала и в помине нет. Так, что же это получается, меня Миша переодевал? Блин! И как, в таком случаи, себя вести?
– А никак, – тут же ответил внутренний голос. – Делай вид, что всё нормально. Тебя изнасиловали? Нет! Сфотографировали для порнографического журнала? Вряд ли! Ну, не такое у тебя тело, Краёвская, чтобы желание у мужиков вызывать. Сушёная рыба сексуальнее выглядит. Так, что успокойся и улыбнись.
– Круто! – искренно восхитилась я.– Так ты у нас богач, завидный жених! И как долго можно пользоваться твоим гостеприимством?
Миша протянул руку, переплёл свои пальцы с моими. И меня накрыло лавиной нежности, абсолютного доверия и неудержимой радости. Брызги солнца в его волосах, чарующая синева глаз, полосы света на полу, стенах
