style="font-size:15px;"> В день похорон Лизы была страшная гнетущая погода. Под оголтелый вой ураганного ветра её провожали в последний путь. Этот вой, дикий, словно человеческая душа выла от непроходимого бескрайнего горя, доводил до исступления. Гроб закопали почти молча. Ни у кого не было ни слов, ни сил говорить пространные речи. Был только ужас прощания.
Простившись с ней, процессия двинулась к автобусам.
Её однокурсники шли молча, понуро опустив головы. Девчонки некоторые плакали, некоторые молча утирали слёзы. У парней были потерянные лица. Ещё ни разу в своей жизни эти молодые жизнерадостные души е сталкивались так близко со смертью. Тем более – своей однокурсницы, такой же молодой жизнерадостной отчаянной девчонкой.
Ещё неделю назад она веселилась вместе с ними, заливисто хохотала над шутками Тима. Строила планы на счастливое будущее, на то, как уедет в благополучную Швейцарию, устроится там на работу. С её способностями и гигантским трудолюбием в этом никто и не сомневался. Надеялась, как купит себе заветный байк, и будет гонять с ветром в волосах на зелёных просторах…
А вместо этого – холодная кладбищенская земля и дикое завывание ветра.
– Давайте помянем Лизоньку, – тихо сказала Инга. – У неё сегодня важная и трудная миссия.
Стас наполнил пластмассовые стаканчики всех.
– Что ещё за миссия? – Не понял он.
– Ей предстоит быть дежурной по кладбищу.
– Что?
– Существует предание, притча, что умерший дежурит у ворот кладбища до следующего покойника.
– Жуть какая.
– Ладно. Предание, не предание. Шут с ним. Земля пухом нашей Лизке.
– Пусть она там будет счастлива…
– И гоняет на байке по райским кущам.
Парни и девушки молча, не чокаясь, выпили всё до дна.
– Странно, почему Тим не пришёл на похороны…У них же вроде роман был, – неожиданно сказал Стас.
– Говорят, Лизкин отец поклялся его уничтожить.
– Почему?
– Как почему? Она ведь разбилась, когда они на его байке ехали.
– Ну и что? Сказали же, что это вроде как несчастный случай был. И Тим тут абсолютно не причём. Вроде как тормоза не сработали.
– Тормоза, не тормоза. Кто знает. Но её отец винит Тима. И вообще вся эта история какая-то запутанная.
– А что здесь запутанного? Всё ясно, как божий день. И она, и он любят погонять. Небось, и гнали, как ошалелые, – добавил Виталик, щуплый парень, в очках и с оттопыренными ушами.
– Да не, не в этом дело. Вы видели физиономию мачехи? Ну, новой жены Лизкиного папаши?
– О, да, прям шекспировская трагедия. Я всё ждала, что она запрыгает от счастья и в ладошки захлопает. У неё на лице просто как надпись неоновая светилось: «наконец, я избавилась от главной помехи». Так и съездила бы по этой роже! – Выпалила Инга.
– Не говори. Так фальшиво горевала. Едва сдерживала улыбку, – согласился
