люди привели подводы с мешками, его пастухи пригнали четырех коров и двух старых кобыл. С этим Русдорфу следовало начинать новую жизнь.
– Ну, хоть молоко для малышей будет, – сказала Анна. – Уве, ты лежи, не вставай. Катрина сказала, что тебе все внутренности отбили.
– Да я вроде уже ничего…
– Лежи, лежи…
Уве действительно чувствовал себя так, словно по нему табун лошадей пронесся. Но руки-ноги целы, царапины не в счет, а что башка трещит – так это понемногу пройдет, главное – обеспечить башке покой. Он умом это понимал, но стыдно было валяться, когда женщины изо всех сил стараются приготовиться к зиме. Треклятые цверги забрали и одеяла, и тюфяки, и даже старые конские попоны. Их можно понять – под землей овцы не блеют.
Наконец он встал и побрел на Амштенский луг.
У женщин хватило ума не хоронить вольфкопов вместе с оружием. Мечи и ножи у этих зверюг были знатные, а в щитах они не нуждались – жесткая шерсть часто заменяла им щит. Оружие, собранное в кучу, лежало под дубом. И там же Уве встретил Шварценелль. Она деловито перебирала клинки.
– Ищу, которым отрубили руку юнкеру Рейнмару, – объяснила она. – Новую не вырастить, но немного пособить можно. Если этот клинок каждый день смазывать мазью, рана не будет болеть и хорошо заживет.
– Ты разве чувствуешь, чья на клинке кровь?
– А вот, – ведьма показала тряпочку. – Нарочно в Шимдорн ходила. Ну и на молодого человека взглянуть…
– Ты ведь уже не лечишь.
– Не лечу. А кое-что понять хотела.
Уве хмыкнул – чего там понимать? Баронский сын в бою держался стойко, но он ведь красавчик, общий любимчик, потеря руки для него хуже смерти. Сейчас вокруг него суетится все семейство, поназвали знаменитых лекарей, и юнкера Рейнмара утешают прекраснейшие дамы и девицы. Надо полагать, вскоре он и утешится.
– Ярости в нем нет, вот что плохо… – пробормотала Шварценелль. – Мечом владеть научили, ему это даже нравилось, по мечу он тосковал, а ярости нет, одно мастерство… Кинулся в бой, как мальчишка в драку… Ему бы хоть капельку настоящей ярости…
– На что?
– Для дела. Ты же не думаешь, Уве, что цверги оставят нас в покое?
– Все знают – если их выгнать, они больше не приходят.
– Это так, но цверги идут с юга, от горных хребтов, и возвращаться с добычей будут к себе на юг. Не сегодня и не завтра – но вылезут где-нибудь возле Шимдорна или Глездорфа из земли. А позвать вольфкопов им нетрудно – это они умеют.
– Правда, что вольфкопы когда-то были людьми? И за предательство их племя стало звериным?
– Может, и были, но очень давно. Я об этом не спрашивала. А только говорят, что на востоке, за большими озерами, живут бегуны. У них мальчик двенадцати лет бежит вровень с лучшим конем, а мужчина двадцати лет коня обгоняет. Вольфкопы тоже знатно бегают. Может, родня.
– Значит, вернутся? – Уве взял из кучи самый длинный меч, примерился,
