в сердце. Скорее всего, нож вошёл в тело по самую рукоятку. А впрочем, погибший и сам мог на него налететь. Перед своей смертью он прибывал в приличном подпитии.
Труп обнаружили около восьми часов утра. Слесарь управляющей компании, спустившийся в подвал, в буквальном смысле наткнулся на мёртвое тело.
– Личность погибшего установили? – поинтересовался я, улучив короткую паузу.
– Убитым является Ярош Сергей Николаевич, одна тысяча девятьсот восемьдесят пятого года рождения… – ответил офицер дежурного наряда. – …Проживал в этом самом доме, в тридцать первой квартире с женой и дочерью. Работает… То есть, работал на железной дороге. Профессия не связана с какой-либо высокой квалификацией. Ни то сцепщик вагонов, ни то, какой-то заливщик чего-то.
– Камеры видеонаблюдения просматривали? – поинтересовался я, припомнив фасад здания, обустроенный камерами.
– Видеонаблюдение на доме отсутствует… – продолжал отвечать всё тот же офицер. – …Дело в том, что пару месяцев назад на доме сменилась управляющая компания. Возник спор между установщиками видеонаблюдение, компанией обслуживающей данное оборудование и новым советом дома. В общем, что-то они там не поделили. Потому, до разрешения споров, от видеонаблюдения предпочли отказаться.
– Хочешь, не хочешь, а невольно вспомнишь Профессора Преображенского из «Собачьего сердца»… – усмехнулся я, оглядывая труп. – …Помните, что он говорил о разрухе? Дескать, это вовсе не старуха с клюкой, ни ведьма, которая выбила все стекла и потушила все лампы. Мол, если сам профессор вместо того, чтобы оперировать, начнёт каждый вечер митинговать и петь хором, у него и настанет разруха. Если посещая уборную, кто-то начнёт мочиться мимо унитаза, в уборной так же начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. Глядя на этого убиенного, невольно задумаешься о том, что и здесь, кажется, началась своя разруха.
– Похоже, так оно и есть, – в подтверждение моих слов, усмехнулся Дима.
– Кто именно первым обнаружил труп? – по завершению визуального осмотра, я обернулся к присутствующим в подвале лицам.
– Слесарь Карпов, Сергей Анатольевич, – ответил мне местный участковый, Воровский Максим Витальевич.
Невзирая на профессиональный этикет, я бы охарактеризовал данного участкового, как весьма скользкого и в определённой степени достаточно пакостного мужичка. За те лет десять, что я знал Воровского, многие коллеги по нашей нелёгкой службе от него пострадало. У таких полицейских, как Воровский на первом месте всегда будет отписка, ссылка на какой-то документ, подстава кого-то из оперсостава и, в конце концов, полный отказ в возбуждении. Вот уж точно, с кем должна работать служба собственной безопасности по факту коррупции. Да, и с людьми он не шибко-то и ладит. Короче, в разведку с Воровским я бы уж точно не пошёл.
Из-за спин полицейских навстречу мне вдруг протиснулся худощавый мужчина лет пятидесяти пяти, в грязной спецовке с логотипом
