и правда оказалась главным бухгалтером предприятия, которым руководил тогдашний её «Любимый». И да, за свои 67 лет она ни разу не задумывалась о применении столь близких ей бухгалтерских инструментов в карательных целях.
Словом, не вдаваясь в подробности, Валюшка не боялась за внезапно зазвонивший телефон, потому как не было никаких тайн и со списком друзей всё более чем прозрачно. Хотя как в дорогой туши встречаются комочки, так и в её идеальной истории было лишь одно исключение – кочующий из телефона в телефон загадочный абонент «Не Антон». Кто прятался в столь сложной шифровке, историю их знакомства и какого он вообще пола – Валюшка вспомнить не могла. Но никогда не звонивший ей «Не Антон» не забывал регулярно присылать безликое «С Новым годом!», на которое она всегда отвечала дружелюбным «Спасибо!».
– Ситуа-а-ция, – обычно протяжно бубнила она, удивляясь самой себе и читая очередное поздравление от «Не Антона». И ещё какая ситуация, если добавить, что, кроме него, присутствовал не менее интригующий контакт «Бабушка Антона». И вот составляли они комплект или не имели друг к другу никакого отношения – Валюшка не знала. Ибо бабушка Антона никак себя не проявляла. А людей с именем Антон и уж тем более его бабушек у Валюшки не было никогда. И в каком её состоянии и возрасте могла получиться такая запись – ясности не было.
Вспомнив эти истории, Валюшка задумалась о забавности современного мира, где и Антон не Антон и Александр, который мнит из себя великого специалиста по квартирному ремонту, не в курсе, что для кого-то он просто «Саша пол». А тогда, в бытность бабушкиной молодости, Санька Рыжий знал, что он Рыжий, Зина, что она Зина Вертолёт, а Шапкой статную Викторию Ивановну Копылову и вовсе называли лишь за то, что она не любила показываться на публике без шикарной укладки, потому в зимнее время в помещениях шапку никогда не снимала. Вот такая у них была жизнь в маленькой провинции – без прикрас, судов и ненависти.
Вспомнилось Валюшке и как вдобавок к потешным прозвищам бабушка Соня часто произносила поначалу совсем чужеродные для внучки слова «доколе», «сени» и «палисадник». А слово «булочная» и вовсе как-то странно, не по-городскому, – «Булошная». «Четвериг» вместо «четверг» и «эмтеэс», а не «майонез» – вызывали у маленькой внучки много эмоций и наивное желание подправить бабушкину речь, хоть, откровенно говоря, слова колоритно вписывались в повествование о том, как Галя Зуб, доделывая селёдку под шубой за полчаса до празднования Нового года, отчаянно отрывала единственным передним зубом жестяную крышку от стеклянной банки «эмтеэса».
А сейчас их нет. Никого. Ни бабушки, ни дедушки. Да и контакты с теми друзьями из детства безвозвратно утрачены. И нет особых поводов для поездки. Но она обдуманно и специально едет в город детских воспоминаний,
