поездку в Льюнгвэлир, куда их звали на поминальный пир, но завтра, придумала именно она.
Усевшись, фру Торунн расхвалила убранство гридницы и тут же принялась бойко давать советы: одни из них Ингитора не понимала, другие ей казались нелепыми. У фру Торунн имелись свои способы делать все на свете, и, как ни мало понимала в хозяйстве Ингитора, даже она видела, что многие замыслы соседки никуда не годятся.
– Говорят, Грим из Брема не хочет отдавать вам свой долг? – заговорил потом Фасти хёльд. – У них тогда на кухне сидел один наш пастух, так он слышал.
– Да, какие же бессовестные люди бывают! – оживленно заговорила фру Торунн. – Какие же бессовестные, просто подумать страшно! Им бы только на чужом горе нажиться! Нет чтоб проявить участие, помочь чем-нибудь вдове и девушке! Думают: ничего, теперь на них управы нет, можно делать что хочешь! Какие же бессовестные! Этот Грим, он вообще мастер долги зажимать, ему уже никто и не давал. Скельвир хёвдинг, конечно, другое дело, ему-то попробовал бы кто не отдать!
– Мы с ним еще на тинге поговорим! – сказала Ингитора. Ей было не легче от этого «сочувствия», а совсем наоборот: каждое слово фру Торунн заново напоминало ей об их нынешнем унижении. – Если он не образумится, то мы устроим поединок!
– Ну, должно быть, расходы у вас и сейчас большие, да? Такую кучу народа накормить, это же недешево стоит!
– Конечно.
– Можно бы помочь, если бы… – неуверенно начал Фасти и посмотрел на свою мать. – Мы могли бы, из уважения к Скельвиру хёвдингу… Мы переймем его долг на себя: я дам вам марку, а Грим будет должен мне. Или еще лучше: я поеду к нему и выбью из него эти деньги! – Фасти оживился, как будто эта мысль пришла ему в голову именно сейчас.
Он посмотрел на мать, и она закивала: дескать, начал, так не останавливайся.
– Лучше бы подождать, пока фру Торбьерг будет… – заикнулся он, но фру Торунн ответила:
– Йомфру Ингиторы это скорее касается, чем фру Торбьерг. Ведь фру Торбьерг теперь причитается только ее приданое и свадебные дары, своего у нее в этом доме теперь уже нет. Тут теперь йомфру Ингитора хозяйка, она все и решает. Конечно, потом с матерью ей надо будет посоветоваться.
– Я думаю, моя мать на оба решения согласится, – заметила Ингитора. Ей казалось вполне естественным, что Фасти хёльд берет на себя труд помочь им, и ее только коробило, что они стали нуждаться в помощи посторонних.
Но оказалось, что они говорили о другом.
– Вот, йомфру, плохо вам теперь без хёвдинга! – начал снова Фасти. – Что вы остались, две женщины? Любая свинья теперь над вами издевается. Вот если бы ты замуж вышла, тогда, конечно, муж приглядел бы. Вот я, например. Приеду я к Гриму, а он мне скажет: а твое-то какое тут дело, Фасти хёльд? Знай всякий себя. А я бы ему сказал: дескать, женюсь на йомфру Ингиторе и долг в ее приданое пойдет. Вот тогда бы было как у людей.
– Что ты
