Шелест. Не верю. Ускоряю шаг, чувствуя, что он позади. Заворачиваю за угол и вздрагиваю. Его руки резким грубым движением прижимают меня к себе. Он без слов и моих сопротивлений толкает в какое-то помещение, в ушах гул, слышу только звук дверной защёлки.
Богдан поворачивает меня к себе лицом, немного развязно толкая к стене. Прилипаю к ней спиной и не могу отвести от него глаз. В этом помещении горит тусклый свет, и я вижу скорее заострённые черты, нежели лицо в целом.
Протягиваю руку в непреодолимом желании коснуться его щеки. Пальцы замирают на смуглой коже. Шелест морщится, а меня прошибает током.
Улыбаюсь. Из глаз выступают слёзы, до боли закусываю губы.
Шелест молча убирает мою руку, с силой сдавливая запястье. Подносит к своему лицу, вдыхает.
Этот жест словно спусковой крючок. Мир трещит по швам. Богдан наступает, рывком закидывает на себя мою ногу. Я слышу едкий треск платья, но мне плевать.
Чувствую запах виски. Он пьян. Он пьян и здесь только поэтому. Обнимаю за плечи, глажу его волосы, не могу им надышаться. Просто не в силах.
– Я тебя ненавижу, терпеть не могу.
– Я знаю, мой хороший, знаю.
Прижимаюсь к нему всё сильнее. Господи, как я этого хотела. Просто дотронуться, увидеть. Больше жизни.
Богдан. Мой любимый. Главное, не сказать это вслух.
Шелест проворно подхватывает меня, заставляя обвить ногами его корпус. Его пальцы скользят по шее, декольте. Он тяжело дышит, упираясь своим лбом в мой.
– Дрянь, какая ты, Гольштейн, с*ка, – сжимает мой подбородок впиваясь в мои губы. Его пальцы уже покоятся на моей щеке, а язык проникает всё глубже. Схожу с ума от этой близости. Меня трясёт от его прикосновений, его ярости. Я знаю, что он зол, знаю, что ненавидит, знаю, что будет жалеть об этом завтра, но ничего не могу с собой поделать.
Расстёгиваю дрожащими пальцами его кофту. Ладони в хаосе трогают его твёрдую грудь.
Богдан без церемоний расстёгивает ремень на джинсах и резким движением задирает моё платье. Нагло тянет за резиночку стрингов, и всё, что я могу, – издать стон.
Шелест усмехается, проникая пальцами внутрь. Несколько грубых, глубоких движений, а у меня сносит крышу.
– Мокрая, просто по щёлчку, для меня.
Мне плевать, как он это говорит. Плевать, что, возможно, хочет задеть. На всё плевать. Я хочу лишь одного – почувствовать его в себе. До одури.
А он, как и всегда, читает мои мысли. Подхватывает под коленом, разводя мои ноги шире, и входит на всю длину. Его грубость возбуждает ещё больше.
Меня потряхивает, и я не понимаю, что происходит вокруг. С силой вцепляюсь в его плечи, отвечая на поцелуи, двигаюсь ему навстречу.
Это агония. Сумасшествие. Я утопаю в этой страсти, ненависти к себе, слезах и диком блаженстве.
Его запах, прикосновения…
Окончательно отпускаю себя, поддаваясь его напору. Умоляю
