тот шатен виноват… Я догадалась, что он у них главный, как он не скрывался…
– Вот это, да! – выдохнула Мирель. – Догадалась, значит… У тебя мозг не расплавился? А где вещи? Ты купила что-нибудь? Или придётся возвращаться?
– Вот, – Сана протянула небольшой кубический свёрток.
– Мне-то он зачем? – отмахнулась брюнетка. – Иди переодень своего пацана, как ты его называешь. А то на него без слёз не взглянешь.
– Он сам умеет одеваться, – довольно улыбнулась нянька.
– Да что ты? – недоверчиво передразнила Мирель и ушла.
– Не переживай, – сказала пожилая женщина и ласково потрепала МЛ 1231 по плечу. – Всё будет хорошо. Ты делаешь успехи…
На лице слабоумного солдата в запылённых лохмотьях мелькнуло что-то вроде улыбки.
На следующее утро Мирель спустилась в столовую с мрачным выражением лица, едва кивнула на приветствие Саны и толкнула плечом растерянного Димитрия, который поспешил убраться с её дороги.
– Мирель, у тебя что-то случилось? – спросила нянька, тревожно разглядывая хозяйку.
– Случилось, – холодно ответила брюнетка. – Но я не собираюсь обсуждать это.
– Понятно, – робко кивнула Сана.
– Что тебе понятно, нянька? – прошипела Мирель. – Что ты знаешь о существовании? Ты была на самом дне? Жила в пригородной зоне среди отбросов человеческого рода? Вот где настоящий ад…
– А ты была там, Мирель? – спросила пожилая женщина. – Я живу у тебя больше четырёх лет, но ничего о тебе не знаю…
– Напомни мне как-нибудь, и я расскажу тебе пару историй для затравки, – едва слышно произнесла брюнетка.
– А сейчас?
– Что сейчас?! – крикнула Мирель.
В другой раз Сана сжалась бы и поспешила уйти, но сегодня её почему-то не испугал резкий тон хозяйки.
– Ты могла бы рассказать о своей беде… И облегчить…
– Облегчить? – криво усмехнулась молодая женщина. – Сегодня я узнала, что убили одну мою подругу, если её можно так назвать… В тех местах, где мы обитали, слово «дружба» звучит, как утопия. Тем не менее, она не дала мне сдохнуть когда-то, а теперь… её не вернуть…
Мирель вышла из-за стола, даже не взглянув в сторону няньки, с жалостью смотревшей ей вслед.
Уснуть Мирель удалось только в середине ночи. Встав с первыми лучами солнца, она накинула халат и отправилась на озеро.
Птицы приветствовали восходящее солнце дружным гамом. Всё, что могло издавать хоть какой-то звук, радовалось, как сумасшедшее. Поселившиеся на Эстафуне люди по привычке называли звезду, освещавшую планету, солнцем. А также использовали все глаголы вроде «приземлиться» в память о своей родине, на которой теперь жилось несладко, впрочем, как и везде.
– Правильно говорить «приэстафунился», – прошептала Мирель неизвестно кому. – А, вообще, дурацкое, конечно, название для планеты – Эстафун – такое бы больше подошло для сортира со всеми удобствами.
