проказница.
Булат сел напротив и принялся открывать бутылку с вином, я же пыталась оторвать от него взгляд, но вид его красивых рук, крепко держащих бутылку, просто не давал мне покоя. Дабы не сдать себя с потрохами, принялась накладывать в тарелку лазанью, и когда заметила, что малыш потянулся к пустому стакану, налила ему яблочного сока.
– Держи, Ангелика, только залпом не пей.
– Спасибо! Попробуешь солянку? – кивнула на фарфоровую чашу с крышкой, когда Булат отставлял бутылку.
– Спасибо, попробую.
– А что Мирошке можно? Я просто еще не совсем понимаю в таких делах. Там есть пюре и в духовке еще куриное филе.
– Давай тогда пюре и курицу, хотя он у меня тот еще гурман.
Я только хотела передать ему сына, и наложить в тарелку еды для ребенка, как Булат снова меня удивил, махнул рукой, мол сиди, и сам поднялся, взяв со стола чистую тарелку. Сам положил пюре, сам достав из духовки, отрезал сынишке мяса, предложив положить и мне, и сам нашел чайную ложечку, чтобы малышу было удобнее кушать. Его забота о сыне очень меня подкупала, и манило юное сердечко, которое впервые ощущало нечто подобное к мужчине.
Когда у всех были полные тарелки, мы приступили к ужину, и я с радостью наблюдала, с каким удовольствием Богословский поглощал мою стряпню. Говорят, путь к сердцу мужчины, лежит через его желудок, что ж, буду надеяться, что с этим пунктом я справилась на ура.
– Мама научила так готовить?
– Да, у меня оба родителя вкусно готовят, и мама с детства прививала, что женщина должна уметь готовить, не зависимо от ситуации.
– Все верно. Да и кормить ребенка у тебя получается хорошо, – заметил он, когда я отправила в ротик Мирошки последний огурчик из салата.
– Не знаю, откуда у меня это. Просто твой сынок – послушный мальчик.
– И в этом заключается его помощь мне. Если бы вел себя плохо, то пришлось бы брать его с собой на работу.
– Понимаю, это не совсем удобно. Мама рассказывала, когда я родилась, папа совсем не ходил на работу, только его зам докладывал, как в компании обстоят дела. А когда родилась Оливка, ну, сестренка моя, у него было назначено на тот день подписание контракта, который он с треском провалил. И папа рассказывал, что мама его тогда жутко ругала, что проворонил такое дело, а он сам в ответ только улыбался как довольный котяра, держа меня на руках и любуясь Оливией. Ему тогда стало на несколько дней все равно, что на работе, ведь зам все держит под контролем.
– Дамир Тимурович, наверное, с ума сходил от счастья, что у него две дочки?
– Он и сейчас балдеет, и считает нас все еще маленькими. Но это, наверное, нормально? Вот смотрю на Мирошку, и понимаю, что дети – это настоящее счастье. За свое и убить можно, если понадобится. Так ведь?
– Так, – кивнул Булат, наблюдая, как его сынишка в моих руках чувствует себя более, чем комфортно. – Только больно видеть, когда их мучают колики или зубки. Поделать толком-то ничего не можешь, хотя через это проходят все.
– А где Мирошкина
