что мне придется увидеться с ней. Боже, тридцатник человеку, а веду себя и чувствую такой неуверенной, такой незрелой, как если бы мне было пятнадцать. Тогда я еще не подозревала, что мое состояние перед тем, как написать Тине было ничем, по сравнению с тем, что мне предстоит испытать в день встречи.
Проснулась я часа на три раньше, чтобы принять душ и привести себя в порядок. Я готовилась так, словно я не в парикмахерскую иду, а на свидание с любовью всей своей жизни. Закончив наводить марафет и выпив несколько кружек кофе я отправилась в парикмахерскую. Времени еще было много, а погода была такой чудесной после зимы, что спешить не было никакого желания. Страх внутри меня нарастал. От нервов снова пересохло в горле, но покупать воду я не стала. Мне предстояло три часа сидеть в кресле, не до туалетов как бы… По спине у меня текло и не только от того, что на улице было тепло, а еще и от предстоящей встречи. Но деваться было уже некуда. На ватных ногах с бешено бьющимся сердцем в груди я распахнула дверь и вошла в переполненную цирюльню. Все находящиеся там тут же уставились на меня и я почувствовала себя еще хуже. Мне казалось все всё знают и на лбу у меня красным маркером написано: «лесбиянка». Во истину, все проблемы и комплексы в нашей голове. Конечно я умею контролировать мысли. И так же знаю, что людям нет до меня никакого дела и никто ничего обо мне не знает. Но когда мне кто-то нравится, мысли перестают подчиняться и живут своей собственной жизнью. От неловкости спасает Тина, увидев меня она поздоровалась и предложила присесть в кресло. Поздоровавшись в ответ, я стянула с себя куртку и повесив ее на вешалку. На полусогнутых, словно преступник, направилась к пустующему креслу. Спустя минуту за моей спиной, в зеркале я увидела ее. Я молила высшие силы о том, чтобы она не увидела, как я нервничаю. Мое сердце эхом отдавалось в ушах и когда на меня напялили накидку, материя от сильных скачков моего сердца, едва заметно подергивалась. Чувствовала я себя глупо.
– Что будем делать? – обратилась она ко мне.
– Сантиметра четыре состригаем и покраситься хочу…
– В какой цвет?
– Хотела почти в блондинку.
– Ну… – Тина скорчила рожицу и продолжила, – Трудно будет, вернее за один раз невозможно без ущерба для волос. Какое-то время будете ходить рыжей, а может даже с зеленым оттенком.
– Ой… – испугалась я. Знала я конечно, что это делается ни за один раз, но перспектива ходить рыжей мне не улыбалась.
– Да и это не три часа, а четыре-пять, а я, как уже говорила в четыре должна закончить.
– Спешите?
– Мне сегодня племянницу из садика забрать нужно.
Да мне собственно было уже все равно что она будет вытворять, лишь бы поскорее начала и увлеклась процессом, а не разговорами со мной. Я не хотела много общаться ибо нещадно тупила, а голос мой предательски дрожал.
– Я
