мог не выдержать напряжения и полностью сорвать состязание.
Хаст сосредоточился. «Начали!» – воскликнул Иксон Мирекс. И снова пальцы Хаста ударили по клавишам. Третьим упражнением был текст из мемуара Уилсона Снайдера, Первоплавателя неизвестной касты:
«Прошло почти два года, и никак нельзя сказать, что мы – не изобретательная команда. Бдительность, находчивость, навыки, способность импровизировать: таковы наши свойства. Или, как сказали бы насмешливые критики, обезьянья смекалка. Что ж, пусть будет так. Для всех нас, к счастью, более или менее характерна еще одна черта: развитое, укоренившееся чувство покорности судьбе, подчинения не зависящим от нас обстоятельствам – может быть, это следовало бы называть фатализмом. Именно поэтому мы счастливее, чем в таких же условиях была бы группа, скажем, музыкантов, ученых или даже блюстителей порядка. Не то, чтобы эти профессии не представлены в нашей немногочисленной банде: Жора Альван – превосходный флейтист, Джеймс Брюнé был профессором физики в Юго-западном Университете, Ховард Галлагер – высокопоставленный офицер полиции. А я сам? Нет, однако! Сдержу обещание, которое дал самому себе, и ничего не скажу о своем прошлом. Скромность? Хотел бы я, чтобы это объяснялось скромностью!»
«Конец!» Скляр Хаст глубоко вздохнул и отошел от машины. Он не смотрел в сторону Зандера Рохана; такой взгляд могли бы счесть проявлением хвастливого злорадства, так как он набрал символы с максимальной скоростью, на какую был способен тренировочный механизм. Ни один наперсточник не смог бы работать быстрее, в таком же мощном, напористом ритме.
Иксон Мирекс рассмотрел часы. «Сто семьдесят две секунды, – неохотно произнес он. – Норма… Здесь какая-то погрешность. Двести восемь секунд?»
«Двести восемь секунд – никакой погрешности, – сухо обронил Рубал Галлагер. – И ошибок тоже не было».
Мирекс и Войдервег угрюмо пожевали губами. Фрихарт Ноу объявил оценку: 32/208, то есть достопримечательные 17,3%!
Зандер Рохан достаточно храбро устроился перед панелью машины. «Начали!» – провозгласил Иксон Мирекс срывающимся от волнения голосом. И некогда уверенные пальцы Рохана утратили гибкость от страха и напряжения, его тщательный ритм сбился. Присутствующие смущенно напряглись.
«Конец!» – объявил Рохан.
Арбитр Мирекс огласил результат: «Двести одна секунда».
«Кроме того, были допущены две ошибки», – сказал Семм Войдервег. Рубал Галлагер начал было возражать, но придержал язык. Галлагер заметил как минимум пять погрешностей, которые придирчивый наблюдатель – такой, как сам Зандер Рохан – охарактеризовал бы как ошибки. Но исход состязания был очевидно решен. Двести одна секунда плюс две ошибки давали Рохану оценку 1/208 или 0,48%.
Четвертое упражнение содержало выдержку из мемуара Хедвиги Суин, которая, так же, как Уилсон Снайдер, предпочитала не сообщать
