он безвольно повис. Царь-Краген презрительно приблизил его к жвалам и быстро раскусил на несколько кусков серого хряща, покрытого черной шкурой. Куски он выбросил – они отлетели далеко в океан. Несколько секунд чудовище задумчиво дрейфовало по лагуне. Затем Царь-Краген набросился на плавучий островок Скляра Хаста. Одним ударом переднего ласта он снес хижину, другим глубоко расколол основу островка. Задние ласты разметали остатки шпалер. Обломки прутьев, куски губок всплывали в бурлящей воде. Царь-Краген нанес еще несколько ударов и взобрался всей тушей на островок, медленно прогнувшийся и утонувший под его весом.
Царь-Краген выбрался обратно в лагуну и принялся плавать взад и вперед, уничтожая шпалеры, разрывая сети, снося хижины на островках лагуны. Затем он обратил внимание на главный плот и подплыл к самому его краю. Некоторое время он разглядывал толпу, жалобно скулившую от ужаса. Царь-Краген взгромоздился на плот – скуление превратилось в хриплые крики и вопли. Люди бросались из стороны в сторону, бессмысленно бегали по всему острову.
Царь-Краген распластался на плоту, как жаба на листе кувшинки. Он ударил ластами; поверхность плота раскололась. Сигнальная башня – замечательное, тщательно спланированное, искусно сплетенное сооружение – накренилась. Царь-Краген снова подпрыгнул на ластах – башня рухнула на хижины, построенные вдоль северного края плота.
Царь-Краген барахтался, перемещаясь рывками поперек плота. Он разрушил житницу – бушели желтой пыльцовой муки, усердно соскобленной с пестиков морской поросли, потоками сыпались в воду. Он сокрушил и разметал стойки, на которых растянули сушившиеся стебли, прутья и волокна. Затем, словно в спешке, монстр развернулся и судорожно протолкнулся к южному краю плота. Несколько хижин, и вместе с ними тридцати два человека, главным образом старики и дети, были раздавлены или сброшены в воду и утонули.
Царь-Краген вернулся в открытое море. Он спокойно поплавал пору минут, подергивая щупальцами – выражал ли он таким образом какие-то неведомые эмоции? Затем его ласты зашевелились, и он исчез в мирных просторах океана.
Транк превратился в сцену опустошения, разрухи и скорби. Лагуна снова стала частью океана, вместо шпалер валялись разбросанные щепки, стаи съедобной рыбы рассеялись. Многие хижины были сплющены, сигнальная башня лежала на боку. Из четырехсот восьмидесяти обитателей плота сорок два человека погибли, примерно стольким же были нанесены увечья. Выжившие, опустив плечи, смотрели вокруг пустыми глазами, будучи неспособны сразу воспринять масштаб постигшей их катастрофы.
Через некоторое время люди воспрянули и собрались на дальней западной, наименее пострадавшей окраине плота. Иксон Мирекс искал глазами в толпе. Наконец он заметил Хаста, сидевшего на обломке упавшей сигнальной башни. Арбитр медленно поднял руку и указал на Хаста: «Скляр Хаст! Я осуждаю
