породистая лишь только наполовину, – уточнил Линмаус. – Второй родитель у нее дикий мустанг. Правда, внешне она совсем на него не похожа.
– Да, но необычайную резвость и выносливость явно унаследовала от него. Ни у одной даже самой чистопородной лошади такого нет. Я считаю, единственный недостаток диких лошадей – их короткие ноги. С такими ногами в галопе быстро не поскачешь. Правда, в горах или на плоскогорье длинные ноги им ни к чему. А вот интересно, сможет твоя Фортуна победить на скачках?
Линмаус понял, что хозяин дома хочет его заговорить и увести от основного дела, ради которого он тут оказался.
– Мистер Оливер, – тихо произнес он, – я пришел, чтобы увидеть Кейт. Уверен, если вы ей скажете, что я здесь, она непременно выйдет. Хотя бы на минуту.
Банкир тяжело вздохнул и поморщился.
– Друг мой, она знает, что ты здесь, – мягко ответил он и устремил взгляд в аллею.
Глядя на его спокойное лицо, Линмаус вдруг понял, что банкир вовсе не испытывает отцовского страха лишиться любимой дочери, хотя, вне всякого сомнения, он против их брака. Кому понравится иметь своим зятем преступника?
– Так Кейт знает, что я здесь, но выйти не хочет? – резко уточнил он.
– Мальчик мой, у нее головная боль. Очень сильная. Знаешь, как это бывает у женщин? – избегая взгляда парня, заявил Уильям Оливер.
Ларри подался вперед.
– Скажите, мистер… – начал он и остановился.
– Да, мой друг?
– Уверен, вы уже прослышали о ссоре в салуне. Так из-за этого Кейт не хочет меня видеть?
– О ссоре? – переспросил отец девушки и кашлянул. – Понимаешь, Ларри, после нее в городе пошли всякие там разговоры. Думаю, Кейт о них тоже услышала.
Линмаус сразу все понял.
– Так это вы все сами ей и рассказали? – воскликнул он.
– Да, я, – кивнув, на выдохе произнес мистер Оливер. – Лучше, чтобы она узнала это от отца, чем от посторонних.
– И что же вы ей сообщили?
– Ларри, не думаю, что мой пересказ тебе понравится. Послушай, дружок, я тебя прекрасно понимаю. Нельзя же быть храбрым всегда. Наступает момент, когда и смельчак пасует.
– Я хотел бы знать, что вы рассказали Кейт. – Лицо Линмауса побелело.
– Хорошо. Я сообщил ей, что Джей Кресс, картежник, нанес тебе пощечину и бросил вызов, а ты стал умолять его о пощаде! – суровым голосом доложил банкир. Потом медленно повернул голову и встретился глазами с Линмаусом.
Такого тяжелого взгляда Ларри вынести не мог и тотчас отвернулся. Но стоило ли убеждать Оливера, что никакой пощечины от Кресса он не получал? Парень не сомневался – история их «ссоры» благодаря устам горожан обросла и более неправдоподобными подробностями, которых на самом деле в помине не было. Очень даже возможно, что все уже говорили, будто там, в салуне, он упал на колени и умолял Кресса не стрелять в него.
«Да,
