– очень милая пара, но готовка никогда не была сильной стороной Пегги.
– Ты вообще своего барбоса кормишь? Он помирает с голоду, – возвращается папа, уже без кепки, но с чашкой чая. Хайзум идет за ним, тычась носом ему в карман.
– Он уж точно не голодает. Знаешь ли, волкодавы едят солидные порции. Просто он понял, что вы с мамой готовы баловать его до бесконечности.
Хайзум засовывает нос папе в карман, из-за чего тот проливает чай на брюки. Я хватаю пса за ошейник и говорю строгим голосом:
– С меня довольно, дружок. Или сиди спокойно, или будешь ждать на улице!
Попытка восстановить дисциплину провалена, потому что папа немедленно бросается на защиту собаки:
– Ой, оставь оболтуса в покое. Его просто привлек мятный леденец в моем кармане.
В качестве доказательства он достает подтаявшую конфету, и Хайзум тотчас же с надеждой подскакивает к нему.
– Исключено! – предупреждаю я. – Особенно если учесть, что ты никогда не даешь мне чистить свои зубы, – добавляю я опечаленному Хайзуму.
Я допиваю чай, встаю и протягиваю папе листок бумаги.
– Вот координаты старшего констебля. Только не делай глупостей…
По очереди целую родителей.
– Не провожайте. Пейте чай.
– Его остатки! – поправляет папа, потрепав Хайзума по голове.
Проходя через кухню, я останавливаюсь возле задней двери и заглядываю в кладовку. На несколько мгновений меня охватывает желание зайти и отыскать фигурку для пирогов. Взять ее в руку, почувствовать холодную гладкость фарфора. Но нет. Я оставляю нетронутым горько-сладкий мир оттенков сепии, в который превратился дом моих родителей.
10
Сегодня температура воды – 8,7. Иными словами, абсолютно ледяная. Я провела в бассейне от силы десять минут. Отчасти из-за холодной воды, отчасти из-за любопытной варвары в гидрокостюме. Я знаю, что большинству людей мое поведение в бассейне кажется немного странным, и прекрасно понимаю почему. Я уплываю на глубину, исчезаю под водой, остаюсь там долго, насколько могу, и возвращаюсь к выходу. Прекрасно понимаю, выглядит подозрительно, но я не делаю ничего плохого. Не писаю в воду и не пожираю глазами проплывающие надо мной достоинства в плавках. Я не ожидаю, что мне станут задавать вопросы. Мы в Англии. Но женщина в гидрокостюме была из Австралии.
– Обалдеть, что вы творите? Немного прохладно для игры в рыбку, разве нет?
Видимо, она зашла в воду сразу после меня, и из-за нее я теперь сижу в машине на парковке и делаю вид, что пою, пока Эдит Пиаф устраивает мне сцену. Эдит Пиаф – моя машина, бело-зеленый Citroen 2CV. Как и тезка, она – маленькая француженка с огромными глазами (фарами) и порой ведет себя как настоящая дива. В данный момент она возмущена холодом и отказывается заводиться, и поэтому мне приходится устраивать это нелепое представление, пока австралийка бесконечно долго возится с замком велосипеда на велопарковке.
– Я
