фашистов давить. Сами за оружие брались, кто-нибудь из наших офицеров все время впереди шел. Мы всегда на первой линии были. У нас трусов не терпели и наказывали сразу.
Я остановился. Привязанного за лошадиное тело и со связанными руками на человеческом, кентавру, на крупе кололи наколку. Витиеватый узор переходил с груди и плеч человеческого тела на конское. Обычной тушью и медицинской иголкой изображали витиеватые красивые цветочки, пора розочек и миленький домик с трубой и весёлыми окошечками, и дымком. Человеко-конь страшно ругался, пытался вырваться, а мужчина неизвестной мне человекоподобной расы, с острыми ушами и коренастый как гном, цыкал зубам и сплевывая в бок, продолжая свое дело, злобно ухмыляясь.
– А ничего воровать, ты, скотина, какой раз к нам попал? Вот теперь и ходи с цветочками на заднице, воин великих степей. – приговаривал мастер татуажа.
Я спросил у эльфа:
– А что это он делает?
– Да, этот кентавр уже третий раз к нам забредает, всё что-нибудь украсть норовит. Мы его уже какой раз ловим, предупреждали ведь, теперь мы ему наколку цветочкам сделаем. Если выжигали клеймо, то после смерти, на возрождении, клеймо пропадает, а наколки, оказывается, этот мир принимает как украшение и сохраняет, а вывести их ох как сложно. Многие кентавры даже обходить наши поселения начали. Представляешь какой позор, потом вернутся, а у тебя цветочки на крупе. Нет мозгов с первого раза понять, вот теперь пусть ходит красивый, – и крикнул кентавру. – Эй, пегий, как тебе украшения? – И обратился к мастеру, делающему татуху, – Валет, ему уже пора церковь с тремя куполами колоть, ну-ка, сколько ходок.
Мужчина заржал и показал кулак с большим оттопыренным пальцем, знак того, что идею понял и сделает все как надо. Эльф в форме НКВД пожал плечами и улыбнулся:
– Приходится перевоспитывать. Прибьешь, так они потом возрождаются у себя и опять приходят, а так десять раз думают, надо им оно или не надо, пусть лучше немцев грабят, хотя Ганцы тоже что-то придумали.
В большом кабинете, куда нас привели, уже было немало народа. Усадили с краю стола, чтобы мы не мешали, но и всё прекрасно слышали. Лист с картой получил в руки маг– парень деревенского вида, нос картошкой и камуфляж, поверх пехотной формы. В точности как я себе представлял бойца разведроты, только у него был целый чемодан с магическими принадлежностями, на шее висело несколько амулетов, и на поясе, в подсумках, вместо рожков к автомату склянки с эликсирами. Своё дело он знал. На обратной стороне карты засиял целый текст. Маг, закончив ворожить над листом бумаги, задумчиво почесал нос:
– Это писали какие-то сумасшедшие. – произнес он. – Они пишут, что в шахту может войти только отмеченный Богом Воров и Убийц, хотя если дословно переводить: «Отмеченная богом воров и убийц». Где вы будите искать такую женщину? Даже Сонька Золотая Ручка была только воровкой, а тут нужна и воровка, и убийца сразу, ещё и заслужившая отметку Бога Воров и Убийц. Это невозможно. Этого не бывает
