нравственный консенсус, который становится базисом для нормальной деятельности общественных институтов.
В царской России Церковь была государственной, во главе ее был император, а не патриарх. Но управлялась Церковь бюрократической администрацией, именуемой обер-прокурорством Святейшего Правительствующего Синода. В преддверии революции лучшие умы как Церкви, так и государства начали задумываться о роли Церкви в российском обществе, о том, как сделать эту роль более очевидной. В очень непростое время, примерно за год до революции 1905-го года, тогдашний премьер-министр Витте обратился к государю императору с докладной запиской, в которой указал, что одна из причин ослабления влияния Церкви на народ заключается в том, что между Церковью и высшей государственной властью, Церковью и народом есть некая бюрократическая прослойка, – имея в виду бюрократическую государственную институцию. Действительно, без вмешательства государства не существовало прямого диалога Церкви ни с высшей государственной властью, ни с обществом.
И вот в 1917-м году произошло избрание Патриарха. Избрание произошло под гром артиллерийских ударов по Кремлю, в самое тяжелое время нашей истории. Но оно все-таки состоялось. И, наверное, трудно себе представить, как бы развивалась история нашей страны, я не говорю уже об истории Церкви, если бы в эту годину смуты Русская Церковь не получила своего канонического возглавления. Избрание патриарха Тихона восстановило после более чем 200-летнего перерыва каноническое возглавление Русской Православной Церкви. Это был промыслительный шаг.
Восстановление Патриаршества 100 лет назад, когда страна была охвачена смутой, стало важнейшим фактором, способствовавшим консолидации Церкви. Святитель Тихон в годину гонений стал для православного народа символом верности Христу. Именно поэтому главный удар был направлен на патриарха Тихона. И мы знаем, какой путь исповедничества прошел святитель Тихон. С одной стороны, – изоляция от окружавших его помощников, от близких людей, от всего общества, компрометация в прессе, запрет на совершение богослужений. С другой стороны – спровоцированный в это же самое время раскол со стороны тех, кто стремился обновить, «улучшить» Церковь. А разве сегодня не точно таким же образом действуют некоторые, в том числе и рясу носящие, которые выступают за необходимость обновления, улучшения, но на самом деле провоцируют семена разделения и раскола? Ничего нового, все повторяется…
После революционных событий, когда были провозглашены принципы отделения Церкви от государства, казалось, что государство перестанет отделять Церковь от возможного прямого диалога с народом. Но произошло совсем не то: буквально с первых дней существования новой власти, уже через особые институции, включенные в спецслужбы тогдашнего советского государства, начались попытки формировать ту же политику, что была до революции, а именно согласовывать назначения, контролировать все, что происходит
