время.
В декабре, когда Любу прооперировали, Вова не отходил от телефона, он не мог сосредоточиться ни на работе, ни на чём другом, ему было важно знать, как она, и они постоянно переписывались, а когда была возможность, то и созванивались.
После того как Любу выписали из больницы, Вова тут же приехал в Петербург, и они вновь встретились. В тот день он заботливо проводил её под руку до кафе, ей было трудно передвигаться, но, зайдя в помещение и сев там на мягкий диван, они снова провели отличный вечер в приятной обстановке и с ароматными горячим чаем, пока на улице за большими окнами крупными хлопьями сыпал снег. В тот вечер после выпитого чая они вышли из кафе, Вова поддерживал под руку Любу, и они потихоньку двигались в сторону её дома по аллее среди деревьев. У Вовы была одна просьба к ней, правда, он всё не решался её об этом попросить, но, набравшись смелости, он произнёс, что он давно мечтал кое-что сделать, и что если она согласится, то он будет очень счастлив. Люба удивлённо посмотрела на него, увидев его смущенную улыбку, согласилась. Вова всё не решался, но, встав лицом друг к другу и взглянув в глаза, он произнёс, что тогда двенадцать лет назад и спустя весь этот срок у него большое желание крепко обнять её, но если она откажется, то он всё поймёт. Люба промолчала, смотря ему в глаза, затем сделав шаг навстречу, нежно прильнула к его груди, а он охватил её своими руками. В таком положении они простояли минут пять, просто обнявшись друг с другом, после чего, передвигаясь не спеша, снова направились к её дому, но на этот раз держась за руки. Попрощавшись, они разошлись по домам, у обоих бежали мурашки, но не от холода, а от понимания, что их встреча не была случайной. Люба, зайдя в квартиру, не понимала, что происходит, её жизнь будто бы перевернулась, ей не верилось в то, что что-то подобное вообще могло произойти, и почему именно сейчас, когда казалось, что жизни больше нет, что вокруг только серость и уныние после ухода её отца, а тут такое, всё это было невероятно, но она убеждала себя в том, что это всё мимолётно и нельзя зацикливаться на этом, ведь в первую очередь ей нужно было налаживать отношения с мужем и восстанавливать взаимоотношения с семьёй. Люба была в растерянности, также как и Вова, после того как они обнялись, хотя казалось бы, это ведь просто объятия, но он ругал себя за них, ругал, что влезает не в своё дело, что у Любы своя семья, а он совершенно посторонний человек. На следующий день они не общались после этого, будто им нужно было время всё это переосмыслить.
Вова позвонил через день, они снова начали много говорить и пришли к выводу, что им обоим будто по пятнадцать лет, что всё-таки взрослые люди себя так не ведут, обсудив это, они много смеялись, и вновь всё продолжило наливаться красками.
Как-то раз Вова неожиданно вспомнил, как он рисовал в детстве, тем самым абстрагируясь от окружающего мира. Находясь у себя дома, он взял карандаш и бумагу и начал рисовать, рисовать её образ, и у него выходило, он не верил своим глазам, но у него получалось, несмотря на то, что не рисовал уже более 16 лет.
За
