княжеств, в том числе и тех, которые в это время входили в состав великого княжества Литовского. При составлении свода Киприана были использованы летописи Твери, Нижнего Новгорода, Новгорода Великого, Ростова, Рязани, Смоленска и, конечно, все предшествующее летописание Москвы. Кроме того, в свод Киприана были включены сведения по истории Литвы.
В следующий московский летописный свод (свод митрополита Фотия) кроме этого были включены народные предания о русских эпических богатырях (Алеше Поповиче, Добрыне, Демиане Куденевиче, Рогдае Удалом и прогч.).
В конце XIV—первой половине XV в. шла беспрерывная политическая и идеологическая борьба Москвы с Новгородской боярской республикой. Большую роль в идеологической борьбе Новгорода с Москвой играл новгородский архиепископ. В частности, при митрополите Евфимии II в Новгороде оживляются исторические предания, при дворе ведется интенсивная летописная работа, создаются летописные своды. В официальную летопись, как и в московском летописании, усиленно включаются другие памятники, призванные документально обосновать исторические права Новгорода. На протяжении 20 лет правления Евфимия были составлены один за другим три грандиозных свода и около десятка мелких. В результате, от середины XV в. существует редкая по своей полноте и документальности Новгородская четвертая летопись.
Ведется летописание и в Твери, которое прекращается лишь с потерей Тверью самостоятельности.
Характерной чертой летописания этого периода является то, что оно приобретает общерусское значение. И это черта не только московского летописания, но и летописания других городов.
Интерес русских читателей к всемирной истории, удовлетворяли памятники хронографического жанра. Хронографы представляли собой компилятивные сборники рассказов из истории различных стран и народов мира начиная с библейских времен. Но в отличие от летописи хронографическое изложение истории носило ярко выраженный повествовательный характер. Входящие в состав хронографов повествования подчас не имели исторического содержания, а являлись сказочно-фантастическими или нравственно-поучительными занимательными новеллами.
Если летописец ценил документальность своих записей и был по преимуществу историком, то составитель Хронографа был в большей степени литератором. Его интересовал не исторический, а назидательный смысл событий. В качестве примера можно привести так называемый Еллинский летописец второй редакции, в состав которого вошли такие известные источники, как Хронограф по великому изложению, «Александрия» и др.
Создаются в этот период и жития, для которых на этом этапе стал характерен экспрессивно-эмоциональный стиль, названный прославленным мастером этого стиля, Епифанием Премудрым, «плетением словес». Экспрессивно-эмоциональный (или «панегирический») стиль отражал новое отношение к человеческой личности,
