залаял и глухо зарычал, потом опять подскочил к юбке Эсмеральды в надежде на ласку, и ей пришлось погладить песика.
– И почему же? – обратилась она к сестре.
– Тебе не понравится то, что я скажу.
– Вполне возможно, – согласилась Эсмеральда, постукивая ногой по полу. – Однако я настаиваю. Говори.
– Только не сердись, ладно?
Гнев Эсмеральды мигом растаял. Джозефина всегда знала, как подольститься к сестре. Она тоже не хотела ссориться, но дело казалось ей важным, чтобы его игнорировать. Воспитанием сестры должна была заниматься вовсе не она, но после смерти своего отца девочка осталась совсем одна, и Эсмеральде пришлось взвалить эту ношу на свои плечи.
– Если ты опять выходила одна, то у меня есть причина сердиться. Наполеон вполне мог подождать моего возвращения. Ну так что?
Сестра по-прежнему стояла с упрямо сжатыми губами и хмуро смотрела на Эсмеральду. Упрямство – еще одна черта, унаследованная ею от отца-ирландца.
– Джозефина!
– Видишь, ты уже злишься, а я даже еще ничего сказать не успела! – взорвалась девочка, мятежно сверкая глазами.
– Пока не злюсь, но очень скоро начну. Ты выводишь меня из себя своим упрямством.
– Ладно, успокойся: я действительно выходила, – пробормотала Джозефина и быстро добавила: – Но вовсе не одна.
Эсмеральда насторожилась:
– А с кем? Миссис Чиддингтон приходила в гости?
– Нет, с Наполеоном.
Эсмеральда вздохнула с досадой:
– Ты же знаешь, что наш песик не защитник.
– Да он лучше любого большого пса! – отмахнулась Джозефина. – С таким другом не страшно: он не позволит, чтобы со мной что-то случилось!
– Я уже говорила: дело не только в этом!
Эсмеральда знала, что этот район города пусть и не самый лучший, но все же достаточно респектабельный и относительно безопасный, в противном случае никогда не согласилась бы здесь не только жить, но и арендовать агентство.
– Юной леди неприлично выходить на улицу без компаньонки!
– Никакая я не леди! – капризно буркнула Джозефина. – Я девочка.
– Которая скоро станет девушкой, и ей ни к чему пятнать свою репутацию, тем более что…
Эсмеральда осеклась, и как раз вовремя: у нее едва не вылетело «…она уже и так запятнана».
Хоть Джозефина и была внучкой виконта по линии матери, отец ее – нищий ирландский поэт. Вряд ли пока она понимает все эти тонкости, но рано или поздно с ней придется это обсудить.
– На меня никто и внимания-то не обращает, – вздохнула девочка.
– Откуда тебе это знать? И как давно ты совершаешь тайные вылазки?
– Да я и выходила-то всего несколько раз, с тех пор как стало теплее, – обиженно произнесла Джозефина.
– Ладно, – вздохнула Эсмеральда с облегчением: хорошо хоть, сестра не убегала из
