ранее при одном упоминании его титула молодые леди впадали в ступор и не знали, что ему сказать или как ответить на простой вопрос.
– Вы забыли Португалию, Францию, Испанию и, возможно, большую часть Америк, – пожал плечами Бенедикт.
Уголки ее губ изогнулись в улыбке, и это ему тоже понравилось, хотя он немного и преувеличил: «сент-джеймсские повесы», как их называли, были не столь широко известны.
– Признаю ошибку, ваша светлость, но я думала, что «Еженедельному скандалисту» мисс Гоноры Труф можно доверять.
Ее осведомленность еще больше подогрела его интерес. Уверенность в себе и легкость в обращении буквально притягивали его и очень отличали ее от других.
– Не сомневаюсь, что статьи о повесах из Сент-Джеймса, напечатанные за последние недели, обогатили мисс Труф, хотя мы трое практически не появлялись в обществе вот уже несколько лет.
– Да, мне это известно… слышала.
Вот как? Слышала?
Бенедикт улыбнулся. Мисс Свифт не удастся его одурачить. Он был уверен, что она читает… нет, пожирает глазами каждую пикантную сплетню светской хроники, причем не в одной газете, а во всех сразу, как, если верить тетке, поступает половина Лондона.
– Мисс Труф, очевидно, профессионал в своем деле, – добавила мисс Свифт.
– Вне всякого сомнения. Раз уж она вспомнила эту историю, произошедшую бог знает когда, и ухитряется в своем скандальном листке упоминать кого-то из нас не менее раза, а то и двух в месяц…
– Возможно, это означает, что бывают случаи, когда ни положение, ни состояние не могут защитить от угрызений собственной совести, сколько бы времени ни прошло.
Храбрость мисс Свифт не знала границ, нужно отдать ей должное. Его симпатия к ней все возрастала.
– Очень верно сказано, мисс Свифт. Я давно понял, что не стоит и пытаться похоронить призраки прошлого.
– Согласна. Лучшее, на что можно надеяться, – это попытаться оставить скелеты в шкафу.
Он едва заметно кивнул:
– Да, и то лишь на время.
– Возможно, в этом и заключается самый большой страх каждого.
Ее ответ застал его врасплох и пробудил эмоции, которых он давно не испытывал. Гриффин обдумал сказанное, и сердце его сжалось от сострадания к ней. Значит, и в ее прошлом были сожаления, которые она тоже скрывает? Если так, то что это – эмоциональные раны или что-то еще?
Жаль, что она не высказалась яснее. Заглянув в глубину янтарно-карих глаз, Бенедикт ясно увидел непогребенных призраков, окружавших ее, и задался вопросом: неужели и она так же усердно старается похоронить своих демонов, как он – своих?
Инстинкт и в немалой степени любопытство побуждали его порасспросить ее подробнее. Ему хотелось проникнуть в ее чувства, узнать прошлое, определить, что ее беспокоит, но он не сделал ничего подобного.
Внезапно появившееся выражение беспомощности на ее прекрасном лице заставило Гриффина
