ней дверь, и она помахала подруге рукой.
Несколько рискованный, но все же вполне осуществимый план, который так вовремя возник у нее в голове, вернул Лене уверенность в завтрашнем дне. «С миру по нитке – мертвому рубашка», – подумала она и сама испугалась этой мысленной оговорки. «Бедному рубашка, – поспешно поправилась она. – Нищему… Голому рубашка… Конечно, голому». Из-за идиотской обмолвки сердце у нее снова затрепетало от тягостного предчувствия, ноги сделались ватными и отказывались идти, но надолго застревать в этом подъезде казалось ей непростительной глупостью, хотя Лена не смогла бы толком объяснить, в чем именно состоит эта глупость.
Спускаясь по ступенькам, Лена вспомнила о таксисте, который, наверное, давно уже потерял всякую надежду получить причитающиеся ему тридцать рублей, и подумала: «Хорошо бы его там не было. Обойдется, накатает за день».
Она еще некоторое время постояла на нижней площадке, не решаясь выйти на улицу. Боязнь открытого пространства давно прошла, но что-то мешало ей покинуть это сомнительное убежище. Наконец где-то на третьем этаже хлопнула квартирная дверь, послышались торопливые шаги, и вскоре мимо нее с беспечным лицом прошествовал высокий молодой человек. Он сильно толкнул входную дверь, Лена попыталась было пристроиться за его спиной, но увидела у подъезда вишневое «вольво», и сердце у нее зашлось от смертельного ужаса. Из автомобиля с раскрытыми дверцами на нее испуганно таращился заместитель начальника охраны банка «Золотой рассвет» – Синеев. Обнаружив, что у него кончились сигареты, тот на несколько секунд оставил свой пост у двери и нырнул в машину. Именно в этот момент и появилась Лена.
Встретившись с беглянкой взглядом, Синеев тут же отвернулся, но понял, что его заметили, и выскочил из машины.
Ломов с Мокроусовым, которые все это время находились слева от двери и делали вид, что занимаются починкой машины, догадались, что произошло, по поведению и растерянному лицу Синеева. Пропустив жильца дома, Ломов глянул в оба конца переулка, затем с подчеркнутой неторопливостью вошел в подъезд и уже здесь бросился вверх по ступенькам. Мокроусов швырнул в машину какую-то металлическую деталь и сразу последовал за ним. И только Синеев забрался на заднее сиденье «вольво» и приготовился – он должен был принять Лену в машине.
Преследователи настигли ее между первым и вторым этажами. Лена даже не пыталась отбиваться или кричать, но Ломов завел ей обе руки за спину, сильно прижал хрупкую девушку к себе и зажал рот рукой, а подоспевший Мокроусов ухватил ее за ноги.
– Тихо, тихо, Леночка, – ласково приговаривал Ломов. – Все в порядке. Все будет хорошо. Только не делай глупостей.
Охранникам пришлось тащить Лену на себе. В первые несколько секунд она совершенно потеряла всякую возможность двигаться и как парализованная лишь тихонько мычала. И только когда они спустились на первый этаж и Мокроусов, забежав вперед, распахнул перед ними дверь, ее будто взорвало изнутри.
– Помогите!!! –
