только ему одному известных гадов?
Это как со стороны смотреться будет? Что в хате по этому поводу говорить будут?
Опять где-то глубоко и далеко внутри сознания замаячил вёрткий рыжий зверёк с хитрым и хищным выражением усатой мордочки. Оттуда же почти спасительное, но всё-таки вопрошающее прозвучало: «Белочка?»
Винокуры-затейники недавно водку с таким названием выпустили. То ли на потеху, то ли в издевку, то ли высшим креативным смыслом руководствуясь. Сейчас об этом как о чём-то запредельно далёком вспомнилось. Куда ближе другое было. Опять же с образом рыжего шустрого зверька связанное. Пришла, накатила тёплой и ласковой волной, очень простая и очень серьёзная мысль: «Если я сам столько и так серьёзно про эту самую белочку, которая – болезнь, размышляю, значит, в здравом я уме, значит, сохранил рассудок, значит, никакой тут белочки и в помине нет…»
Удивительно, а, скорее, вполне естественно, что всё время пока мысли были незваными гостями заняты, его слух не работал. Не слышал он ни ровного гула перенаселённой хаты, ни разговора совсем близких сокамерников, даже всегда пронзительный визг панцирной сетки, на которой ворочался, не слышал. Будто кто-то комки тёплой ваты в уши воткнул и утрамбовал.
А потом как-то всё резко изменилось: и вата из ушей куда-то делась, и слух вернулся, и все, жившие в хате звуки, разом обозначились. Опять же удивительно, что самые неприметные, самые пустячные из них, вроде вполне интеллигентного клокотания закипающего чайника или почти деликатного стука бросаемых костяшек нардов в первую очередь о себе напомнили. Следом и обрывок арестантского разговора зазвучал. Поводом к нему был… голубь, что по ту сторону решетки на подоконнике объявился.
Голову в сторону единственного в камере оконца поворачивать не хотелось, но он и без этого ясно представлял, как нарядная птица с важным достоинством топчется в ожидании угощения на кирпичном краешке. Тем же самым обострившимся слухом улавливал не только булькающее воркование, но и нетерпеливый перестук коготков по подоконнику. Казалось, даже шуршание перьев о прутья решетки слышал. И арестантские голоса этих скромных звуков вовсе не заглушали:
– Петлю сладить надо и крошек насыпать… Точняк попадётся…
– А дальше чего?
– Чего-чего… Ничего… Варить… Два кипятильника зарядить сразу…
– Банка пойдёт? Лук есть… туда ещё запарик добавить можно… Лапша получится…
– Тебе чего баланды не хватает?
– Баланда и так поперёк горла торчит…
– Правильно… В натуре, я по первому сроку в голодную зону попал, так там голубями и спасались…
– А вдруг там зараза какая, голуби, ведь они всю дорогу по помойкам…
– Да ладно… По помо-ой-кам… Вон англичане, какие балованные, а жрут их почём зря..
– Ты ещё французов с лягушками вспомни…
– Не хочешь – не ешь… Через час баланду привезут, я тебе свою пайку отдам…
– Супец
