комок, и я с ужасом заглянула Железнову в глаза. К счастью, он сухо ответил:
– В другой раз.
– Ну ладно… – Карина поднялась с кровати следом за парнем.
Она вставала на цыпочки, прикасаясь губами к его заросшей щеке, пока я, переминаясь с ноги на ногу, мечтала провалиться сквозь землю. Теперь даже в этой шестиметровой комнатке не чувствовала себя в безопасности. Всевидящее гранитно-серое око настигло и здесь.
– Кстати, Злат, хотел посоветоваться с тобой насчет новой темы эссе…
– Зачем? Ты ведь у нас неслыханный знаток литературы, – ответила лишенным эмоций голосом, избегая смотреть ему в глаза.
– Пойдем, пошепчемся в курилке.
– Феликс, если хочешь, я могу…
Но студент не дал Карине договорить.
– Злата…. – рявкнул он, и мне не оставалось ничего другого, как ссутулившись поплестись следом за ним.
Мы остановились в небольшом закутке между этажами, и тогда я тихо спросила.
– Зачем тебе Карина?
Железнов язвительно прыснул, прикуривая сигарету.
– Хотел посмотреть, где ты обитаешь, – равнодушно ответил он.
– Для этого обязательно было спать с моей подругой?
– Мы с ней не спали. Мы трахались. Это разные вещи. А ты уже взрослая девочка, чтобы называть всё своими именами.
Я закрыла глаза и мысленно сосчитала до пяти, а затем, сделав глубокий вдох, сухо поинтересовалась:
– Зачем?
– Ревнуешь? – ответил вопросом на вопрос.
Глаза цвета свинцовых облаков одержимо вспыхнули.
– Нет. Чтобы ревновать, нужно испытывать хоть какие-то эмоции, а я к тебе ничего не чувствую… – холодно изрекла, чеканя каждое слово.
– Врешь… – Железнов с шумом затянулся.
– Да, – тихо согласилась я, а затем практически беззвучно добавила: – Ты прав. Есть одно. Брезгливость… Я тебя брезгую, Феликс… – прошипела, глядя на него с вызовом.
– А я тебя хочу, – однокурсник улыбнулся, заворожено всматриваясь в мое лицо.
Желваки на его скулах напряглись, а кадык на шее натянулся, словно струна. Он сделал шаг навстречу, еле ощутимо упираясь торсом в мою грудь. По коже начали растекаться волны липкого оцепенения. Пальцы на ногах поджались от какого-то нового, неведомого доселе чувства. Собрав остатки воли в кулак, я прошептала:
– Давай сыграем в прятки? Ты спрячешься, а я не буду тебя искать… – на моих губах задрожала болезненная ухмылка, а в душе поселилась агония.
– Зря шутишь, золотце. – Феликс обнажил ряд крупных белоснежных зубов, облизнув языком сережку в губе. – В следующий раз мы с Каро сделаем это прямо на твоей кровати. На простынях останется мой запах. Представляешь, будешь ласкать свою дырочку, вдыхая мой аромат… – Он выпустил изо рта несколько колечек дыма, зловеще посмеиваясь.
– Ты омерзительный… – выдала я исступленно.
