политике СССР, начиная со времен «нашего ответа Чемберлену», мать умудрилась завладеть его резиновой забавой и щедро добавила в клизму толченого красного и черного перца. Того самого, натыренного отцом из столовой.
– Спасибо, вкусные пельмени были! Но мало! Умеешь же, когда захочешь!
Когда уничтоживший полную кастрюлю пельменей отец развалился на кровати и прочно утвердил в задранной к потолку заднице клизму, справедливость восторжествовала. Будучи человеком воспитанным не берусь приводить все те слова, которые он выкрикнул.
Не знаю, какие изменения произошли в мозгу папаши, но клизмами он после этого больше не баловался. Где-то с неделю после этого укола судьбы он ходил, сильно нахохлившись с топорщившимися волосами и нелепо переваливаясь при ходьбе как обманутый селезень-переросток.
Не прошло и недели после, как я сам умудрился приобрести похожий опыт: я вопреки категорическому запрету матери выскользнул на балкон. И там умудрился влететь в большую кастрюлю с горячей водой. Обварился очень сильно. И мало того что обварился, но убегая от боли, умудрился упасть в кучу стекловаты, откуда-то натащенную отцом.
– Внушает, – кивнул Володя.
Березово-осиновые перелески сменялись заросшими васильком полями с торчащими кое-где, словно вехи, останками сельхозтехники: торчал то ржавый комбайн «Нива», то мамонтом выглядывал трактор ДТ-75, то похожий на отощавшего бегемота «Беларусь». Поля сменились светлым сосняком, а потом черная лента асфальта нырнула в поле.
– Притормози, отлить схожу, – попросил Виталий.
Игорь обернулся к Андрею Ивановичу и, получив утвердительный кивок, съехал на обочину.
– Я быстро, – Виталий вышел из машины и, спустившись с дороги, пошел к тонкой линии защитной лесопосадки.
– А если он псих? – Володя озвучил давно мучивший его вопрос.
– Да, – кивнул Игорь, – если он на всю голову больной?
– Я не психиатр, – терпеливо сказал Андрей Иванович, – диагноз ставить не умею и не могу…
– А если он нас всех ночью зарежет? – спросил Игорь.
– Вот именно, – поддакнул Володя, – если?..
– Хочу вам напомнить, братья-кролики, что вытащить Виталия из больницы было вашей идеей.
– Идея наша, – промямлил Игорь, – но кто знал, что он того? Думали, что просто шифруется, чтобы на зону не угодить.
– В любом случае, назад мы его не повезем. Просто присматривайте ненавязчиво и все.
***
Виталий, помочившись, задумчиво смотрел на ствол елки. Кора и сучки до боли напоминали человеческое лицо. Казалось, что в стволе застрял смутно знакомый человек и силится выбраться наружу. Выбраться, что бы…
– Предостреччччч, – словно прошептал ветер, запутавшийся в темно-зеленых колючих лапах.
Виталий
