остановился у ее подножия, глянул в магическое зеркальце и с досады пробормотал непристойное ругательство, прихваченное у Эрмоары До-Энселе. Козья Харя с каждой минутой удалялся. Придется за ним побегать… Титус активировал амулет, незримой нитью связанный с паучком, и устремился вперед. Похмелье понемногу выветривалось.
Отравленный шип надо удалить сегодня. Завтра будет поздно.
Надвигались и уплывали назад тесно сдвинутые дома, их окна провожали бегущего человека равнодушными взорами. На одной из улиц за Титусом увязался зильд, но потом отстал. Амулет подсказывал, куда свернуть: афарий улавливал его сигналы, как собственные бессознательные импульсы, и безошибочно выбирал направление.
Атхия он настиг в окрестностях храма Цохарра. Тут находился трактир, он же воровской притон – Козья Харя завернул туда пообедать.
Поглядывая время от времени в зеркальце, Титус сидел на корточках за кустом акации в конце переулка и наслаждался передышкой. Пот на лице высох, рубашка все еще оставалась мокрой после долгого бега. Редкие прохожие обходили его стороной. Подошли двое стражников в шлемах с начищенными гребнями, спросили, кто такой. Титус вытащил из-за ворота цепочку с перстнем афария. Те, молча переглянувшись, двинулись дальше: и императорский двор, и Высшая Торговая Палата поддерживали Орден.
В переулке стояли двухэтажные оштукатуренные дома, в незапамятные времена побеленные известкой, а теперь просто грязные. Притон выделялся среди них только вывеской – потемневшая доска, на которой смутно проступают какие-то разводы (в прошлом надпись и картинка). Над крышами высилась усеченная пирамида цвета заходящего солнца. Храм Цохарра.
С тех пор как Цохарр взбесился и угодил в ловушку, храм пустовал. Все ценное расхитили воры, в заброшенном здании завелась нежить. Здешние домовладельцы в складчину заплатили магу, который очертил храм магическим кругом и наложил запирающее заклятье: это обошлось дешевле, чем менять место жительства.
Из дверей трактира наконец-то вышел Козья Харя. Афарий, скрытый от него разросшейся акацией, пружинисто поднялся, нащупал за пазухой коробочку с золотой булавкой. Он воспользуется этой штукой для доброго дела, чтобы спасти Атхия. Неизвестно, как отнеслась бы к этому Эрмоара… но он ничего ей не скажет.
С подозрением осмотревшись, Атхий сунул руки в карманы и расхлябанной походкой побрел к другому концу переулка. Титус пошел следом, постепенно ускоряя шаг, держа булавку наготове. Еще два десятка ярдов…
Тощему, в рыжих подпалинах, зильду, который сидел на крыше углового дома, Козья Харя чем-то не понравился, и он запустил в Атхия гнилой свеклой. Тот издал панический возглас, подпрыгнул, с диким выражением на лице оглянулся, увидал неотвратимо приближающегося Титуса – и пустился бежать со всех ног.
Проклиная всех зильдов на свете, – и особенно вот эту бестию в рыжих подпалинах! – афарий побежал за ним. Булавку на бегу убрал в коробочку, спрятал в карман.
Они
