не стоит, ведь он мне запомнился как порядочный молодой человек, и я решил пойти к нему. Тем более, что тут же, на спинке стула, стоящего рядом, лежала аккуратно сложенная моя одежда: чистая и сухая. Вот тебе и ведьма! А дело-то свое знает хорошо! Надо же: целый день наверняка провела в трудах, и всю ночь, вне всякого сомнения, трудилась, не покладая рук. На удивление маленькое и тщедушное, почти высушенное тельце, казалось, там и душе-то держаться не на чем, а ты посмотри – сколько в нем энергии!
Я оделся и пошел вслед за старухой. Она шла впереди, неся свечу, которая освещала наш путь, а я покорно следовал за ней. Помимо всего прочего мною двигало еще и любопытство. Действительно, что он хочет мне сказать? Наверняка по пустякам тревожить бы не стал чужого человека среди ночи. Я был уверен, что сейчас столкнусь с какой-то тайной.
Мы стали подыматься по лестнице. Тень от старухи, и без того сгорбленной, здесь, на ступеньках лестницы еще больше преобразилась, стала еще более ужасной, и, казалось, что вслед за старухой по стене ползет вовсе не тень, а огромное черное ужасное привидение, сродни тому, что я видел во сне. Все это придавало какую-то еще большую таинственность происходящему. Ну и ночка! Сколько всего свалилось сразу не меня! И это все за одну только ночь!
Лестница закончилась, мы вошли вглубь какого-то узкого коридора, подошли к двери, старуха приоткрыла их и они оказались такими же скрипучими, как и сам голос старухи. Я не переставал удивляться: ну прямо тебе ночь ужасов!
Мы подошли к постели, на которой лежал больной. У его изголовья стояло два табурета, на одном из которых находилась горящая свеча, на другом – письменные принадлежности: чернила, бумаги, перо. Я подошел поближе. Настолько близко, чтобы сразу увидеть, что мои вчерашние первые впечатления о нем были несколько ошибочны. Вчера он казался мне юношей, моим ровесником. Сейчас же рассмотрев более детально черты его лица, я заметил, что ему никак не меньше тридцати, а то и более лет. То ли ужасная болезнь за одну ночь так сильно исказила его лицо, то ли вчера я не настолько вглядывался ему в глаза, сколько удовлетворился первым впечатлением от его осанки, которая, впрочем, была для его возраста безупречной. Он был, на удивление, строен и подтянут, что говорило о том, что этот человек наверняка занимается если не гимнастическими упражнениями, то чем-то подобным. Впрочем, к чему догадки? Разве его фантастическое умение владеть шпагой не говорит о том, что он регулярно занимается в фехтовальном зале?
Увидев меня, он попытался улыбнуться, хотя было заметно, что это дается ему с трудом.
– Благодарю вас, мой друг, что вы отозвались на мою просьбу. Я должен попросить вас о чем-то очень важном. – Он сделал небольшую паузу, чтобы перевести дух. Да, видимо, он был совсем плох, коль даже говорил с трудом. – Хозяйка, прошу вас, оставьте нас одних. Я желаю говорить с этим господином наедине.
Старуха молча удалилась из комнаты, а я был еще больше заинтригован, и весь обратился в слух, в ожидании тайны, в которую я сейчас окунусь.
– Прошу не отказывать
