идет к этому по-разному. Один необычайно смел, способен на многое и добивается, собственно, многого, но идет к этому не в одночасье. Долго принимает решения, взвешивает все «за» и «против». Другой, напротив, не обладая ни силой, ни отчаянностью, да и не будучи семи пядей во лбу, добивается чего-то грандиозного в одночасье, благодаря быстрой смекалке, одному-единственному, но правильному, а главное – принятому раньше других решению.
Нечто подобное произошло сейчас и с лекарем – довольно-таки заурядной личностью, в которой, кроме алчности, наверное, и чувств-то никаких никогда не теплилось, сейчас же, видимо, дождался своего звездного часа. Не успел еще старик закончить фразу, а те, кто находился в спальне, еще не успели переварить информацию, как лекарь уже принял решение. Понятно, что в первую очередь ему захотелось убрать лишних свидетелей, а значит – и потенциальных подельщиков.
– Это прекрасно, что больному лучше! – Лекарь поспешно сделал шаг вперед и склонился над стариком. – Уверяю вас, мы поставим господина графа на ноги, поверьте моему опыту. – И сразу же повернулся к Джону. – Нужно срочно холодной воды. Прикажите подать.
Молодой хозяин окликнул дворецкого, который в последнее время был единственным слугой в доме, но, не дождавшись ответа, бросился за водой сам.
Удовлетворенный таким поворотом событий, лекарь повернулся к пастору.
– Попрошу, святой отец, покинуть комнату, чтобы не мешать мне исполнить врачебное таинство.
Пастор, у которого, в отличии от Джона, разум не был затуманен чувством горя и сыновней любви, отдавал себе отчет в том, что происходит.
– Простите, сын мой, – медленно, но твердо молвил Божий слуга, – но это вы сейчас здесь будете лишним, поскольку в смертный час – а именно он наступает вопреки вашему утверждению – несчастному будет более необходимо напутствие Всевышнего, а не ваше «врачебное таинство».
Только сейчас лекарь заметил за спиной пастора незнакомца и, раздосадованный присутствием невесть откуда появившегося конкурента, собирался уже было обратиться к тому, но в следующее мгновение ощутил, как острый кончик его шпаги коснулся лекаревой шеи.
– Если из-за твоей болтовни, вшивая твоя душонка, я пропущу хотя бы одно важное для меня слово – ты мертвец!
Прошло несколько бесконечных, как показалось Джону, минут (ведь так хотелось как можно быстрее помочь отцу), пока он, расплескивая на ходу воду, вернулся в спальню, но вместо поправляющегося на глазах отца застал его последний час.
– Не забудь… Вся тайна в конверте… Прости…
Старик слегка подался вперед всем телом и… обмяк. Жизнь покинула его.
Джон кинулся на грудь отцу, в безумном порыве припал к нему, а трое людей, приблизившись к изголовью умирающего, еще какое-то время пребывали в столбняке, как бы не имея возможности выйти из оцепенения, а затем дружно, словно по команде, медленно повернулись, будто боясь
