фразами, смысл которых для других был непонятен. Все «терки» происходили за закрытыми дверями, во время застолья. В юности занимались боксом, после стали «качаться», так как это занятие считали более безопасным для своего здоровья. Спортсмены у «братков» были в почете. По этой причине бывшие спортсмены были «вхожи» к ним.
Случайных посетителей не бывало. Был случай, когда помыться пришли трое таджиков, от которых пахло за версту. Им не дали домыться, а банщика «обложили» по полной программе и запретили пускать представителей Востока.
Цена сеанса за один час – триста пятьдесят рублей. Это было для многих жителей неподъёмно. Посещали баню группами только «обеспеченные» жители. Смотрящих за парилкой не было.
Арендатор бани в Заветах провел только перепланировку: переделал общую раздевалку в отдельные открытые купе, убрал душевые, сделал помещение для отдыха. Переоборудованное входное помещение представляло собой зал со стойкой для администратора, с телевизором на стене, по бокам – кресла, скамейки, два стола, сбоку – хозяйственные помещения и маленькая кухня. Справа и слева были входы в женское и мужское отделения. Входу в раздевалку предшествовало помещение для отдыха. Парная не изменилась с советских времен, топили дровами. Поэтому баня была за десятки километров вокруг у всех на слуху. Посетители имели возможность приходить в себя и общаться в трех помещениях, из раздевалки был выход к двум беседкам. В общем, «лепота».
Изюминка состояла в том, что собственник установил понедельник для посещения пенсионерами, по цене двести пятьдесят рублей, без ограничения продолжительности сеанса (окрестные бани в понедельник не работали). За такое деяние, без сомнения, арендатор загодя погасил все свои земные прегрешения, перед богом и ему обеспечено месту в раю, без дачи взятки стражникам перед вратами богоугодного заведения на небесах.
По понедельникам в бане был полный аншлаг. Быстро организовались устойчивые группировки, которые посещали баню в определенное время.
Их всегда радушно встречала бессменный администратор – тетя Зина, женщина лет шестидесяти с русской душой и внешностью. Её слоган был иногда круче мужского. Она, как царица, восседала в своем кресле при входе в отделения. Ничто не ускользало от её взора. Про всех знала всё и в подробностях. Её характеристики посещающих были сочны и кратки, иногда носили нецензурную окраску. Но ей всё прощалось. Она была вдовой. Имела квартиру и садовый участок, где трудилась в поте лица. Все попытки старцев её «захомутать» отвергались сразу: причиной могла быть алкогольная зависимость или состояние здоровья.
Когда начались проблемы со здоровьем и появилось свободное время, обратилась в религию Иисуса.
Помимо продажи билетов Зина продавала чай за тридцать рублей, воду, соки, веники и банные принадлежности.
Костерила всех: власть, телеведущих, врачей, работников коммунальных служб. Ненавидела мигрантов, но приходилось их терпеть.
