тоже держал ухо востро, Димке даже вставать с места не пришлось, он просто крикнул громко, не поворачивая головы:
– Слонятина есть у вас? – как будто затылком чувствовал, что бармен любуется его спиной и моими прославившимися на все кафе ногами.
– Нет, – лениво отозвался тот. – Есть шашлык из свинины. Вчерашний.
– Вчерашний не пойдет. А что еще есть?
– Подойди да посмотри!
Забавный этот мужик, продавец и кассир в одном флаконе, подумала я, а Димке ничего не оставалось, как подняться и вновь отчалить к прилавку.
Что ж, дорога была открыта. Боясь спугнуть людей шумом, я максимально осторожно, присев на корточки – с некоторых пор моя излюбленная поза, – приподняла ножку стола, однако не учла того, что его поверхность не была пустой. Одноразовая посуда, обе банки и стаканчик из-под мороженого посыпались на пол, не удержавшись на повернутой на большой угол гладкой пластмассовой поверхности. «Только не оборачивайся», – молила я про себя, но Димка, разумеется, обернулся на шум и увидел как его пассия, перевернув стол со всем его содержимым, засовывает палец в пустоту внутри ножки. Потом то же самое проделывает и с другими двумя ножками этого стола.
Постояв в раздумьях, он все же проявил храбрость и вернулся, говоря мне по дороге:
– Да что же с тобой, на хрен, происходит? Что ты там делаешь на полу?
Посетители кафе, поскольку всё уже давно доели, внимательно следили за происходящим. К целлофановом окошкам со стороны улицы прилепились недавнишние рыбаки, тоже наблюдая за развитием событий.
– Ой, Димочка! Ты уже вернулся! Э… помоги мне поднять стол, а? Он вдруг – бах! – и перевернулся, – силилась я оправдаться, глядя в его серо-зеленые навыкате глаза.
– Но я видел, как ты сама его перевернула! Сама!
– Я?! – ошарашенно вытаращила я глазки. – Ты что! Зачем мне стол переворачивать, скажи на милость?
– Вот я тебя и спрашиваю – зачем?
– Да, зачем? – донеслось со всех концов кафе, а рыбаки у окошек согласно закивали, показывая, что тоже не прочь узнать ответ.
Я молчала. Поняв, что ничего от меня не услышит, Димка, глубоко вздохнув, взялся за столик и перевернул его, извинившись перед работником кафе. Последний пожал плечами, однако прибавил, что если «ваша дама» еще чего-нибудь вытворит, он самолично вышвырнет ее, то есть меня, из заведения, так как, кроме всего прочего, является на полставки вышибалой.
Дмитрий поднял меня за руку и, усаживая на стул, поднес губы к самому уху:
– Послушай, солнышко, я не знаю, что у тебя здесь за дела, но мне не хотелось бы из-за этого страдать. Давай хотя бы остаток вечера проведем нормально.
Я закивала котелком, а сама думала вот о чем: как бы мне умудриться перевернуть все-все столики этого кафе и проверить все-все ножки этих столиков так, чтобы не оказаться вышвырнутой на улицу добрым кафешником? Так, нужно, чтобы люди вышли на улицу, а я осталась здесь одна. Как
