это куда намылился? – спросил, скривившись, Шпика.
Куда? …Понял, что с ним все хорошо в смысле психики. Только вот физически, а уж тем более технически, он совершенно не готов к драке. Мало того, понял, что сейчас на первый план выходит преимущество «противника» в численном превосходстве. И если он от новых ощущений «не сошел с ума», то это их преимущество предстоит в максимальной мере ослабить. Вопрос! Каким образом? Место считай глухое, школяры через дыру косяком попрут минут через пятнадцать-двадцать, а до этого… Героем его никто не назначал, здесь не кино, чтоб бросаться грудью на амбразуру. Вон как Кузьмин в предчувствии развлекухи поигрывает дрыном, в размахе прикладывая деревяшку о свою же ладонь. Выход один, как ни прискорбно, придется напялить на себя личину дурака и труса, ради спасения собственной шкуры готового на временное унижение.
– Ребята:.. Парни… Мужики… Да вы что? – страх, даже ужас животный, в голосе и жестах. – Я же пошутил!..
Постарался занять наиболее выгодную позицию и просчитать миг нападения. Несколько секунд, пока «ребятишки» пытаются осознать смысл слов, привыкнуть к необычному, на их взгляд, неправильному поведению жертвы – визуальная оценка каждого.
– Как Бог свят, бес попутал! А так, я да-а!.. В первых рядах за вас!
Под словесный шум работа, работа, работа: глазами, ногами, корпусом. Вон обломок кирпича лежит… У куста кусок арматуры… Доска на заборе едва держится, одним движением оторвать можно…
– Сережа, ну ты скажи…
Ага, вожак опешил, можно сказать, не ожидал от Каретникова такого поведения. Сереня по сравнению с другими покруче будет, значит, и начинать с него. Пряхин трусоват, глазами по сторонам косит, пару раз озирался, с него, если что, и ложной атаки хватит. Кузьмин – здоровый ломоть, руки что грабли, но вял и неповоротлив. Только бы под удар дрыном не подставиться. Этот олигофрен ведь без царя в голове, лупанет со всей дури и куда придется. Ударит по темечку и привет, в лучшем случае заказывай инвалидное кресло. Мысли в голове мелькали мгновениями. Руки Михаила все время в движении, то затылок почешет, то нос теребит, а то и живот погладит. Какой артист в нем сгинул!
Шпика в себя пришел:
– Т-ты, чё-о! Б-баклан!
Двинулся к Михаилу. Остальные «подельники» расслабились. Пряхин гаденько лыбится, Кузьмин от удивления рот открыл. Вдох, выдох. Пора!.. На выдохе длинный звериный, парализующий всех крик и вместе с криком растопыренной пятерней, неожиданный, без замаха удар Шпике по глазам. Тут же ногой в промежность. Жалеть нельзя. Да пусть этот гусь лапчатый после такого вообще без потомства останется. Его проблемы! Тело отбросил в сторону. Рывок, подшаг к Пряхину. Схватил за грудки и каблуком по ступням, ребром подошвы по голени. Туфли ничем не хуже кастетов. Даже лучше. Рант советский, жесткий, подошва дубленая. О защите даже не думал, да и кричать не перестал. Пока кричит, они в ступоре, рыпнуться не в силах. Хотя Пряхин со своей
