недовольно спросил он. – Бросить все и беспрекословно выполнить ее просьбу, ты этого хочешь?
– Нет, но…
– Тогда никаких «но». Одевайся, поедем за Женей, – заявил Богдан следом.
Мне больше нечего было сказать. Я надеялась, что мать выйдет к нам в коридор, остановит сына. Скажет, что погорячилась, и они помирятся. Мне пришлось специально медлить, но никто не пришел, даже спустя некоторое время.
Богдан без зазрения совести открыл дверь и вышел, ждал только меня. Обернувшись, заметила Кузьму Никифоровича, он махнул мне, как бы говоря: «Все наладится».
Островский молчал все время, пока мы ехали к моей маме, отвернулся от меня, видимо, не хотел показывать свои эмоции. Мне и самой было паршиво, на душе скреблись кошки. Всего могла ожидать, но не такого! Это сейчас Богдан на эмоциях, а что будет потом, когда остынет? Когда поймет, что именно из-за меня ему пришлось отказаться от родной матери. На глаза навернулись слезы, я поспешно смахнула их, пока не увидел любимый. Действительно ли нам нужно жениться? К чему такие жертвы, ведь ничего хорошего в итоге не выйдет. Даже если каким-то чудом завтра или через время Богдан снова помирится с матерью, я для нее все так же останусь отбросом, как ни крути. Скорее всего, имеет смысл закончить наши отношения, пока они не зашли слишком далеко.
Осмелиться сказать мысли вслух оказалось не просто, но это было необходимо сделать как можно быстрее. В горле застрял горький ком, руки мгновенно похолодели, и меня передернуло от страха. Богдан словно почувствовал мое состояние – обернулся и взял за руку, нахмурился.
– Ледышка…
Островский поднес мою ладонь ко рту и попытался согреть ее своим горячим дыханием. Ну, вот как?! Как могу сказать ему, что нам нужно расстаться? Да у меня от подобных мыслей внутренности скручивало в тугой узел, а какого будет ему?
– Юль, ну ты чего? – Богдан поцеловал меня в висок и тесно прижал к своему боку.
Надо же, я даже не заметила, что трусилась, как маленький зайчонок перед волком! Шмыгнула носом и решила пока повременить с признанием. Завтра… Я все объясню ему завтра, так будет правильно.
– Если ты из-за матери, забей. Знаешь, сколько раз она мне выкидывала подобные концерты? Как видишь, мы все еще общаемся.
– Ты не понимаешь… – попыталась донести до него, но все напрасно.
– Смотри, мы уже на месте. Давай-ка, утри слезинки, иначе Женя решит, что именно он своим поступком довел тебя.
Он прав, мне пришлось взять себя в руки и улыбнуться сквозь слезы. Богдан вышел из такси и подал мне руку. Черт возьми! Вот почему, когда я приняла для себя окончательное решение, ему вдруг стало нужно показать себя джентльменом? Хотелось взвыть от отчаяния, но нельзя…
Мы перепустили порог дома, к нам навстречу вышла мама. Жека, к моему удивлению, не выскочил торпедой из комнаты, видимо, ему действительно, стало стыдно за свой поступок. Что ж за день-то сегодня такой! Родительница увидела мое подавленное состояние, но не лезла в душу с расспросами, она знает,
