по телу разлилась слабость. Антон медленно осел по стеночке на пол. Всё вокруг закружилось, и комната перед глазами начала темнеть…
Очнулся Смирнов от того, что его пальцев касались чем-то мокрым и шершавым. Он повернул голову и открыл глаза. Буська, взвизгнув от радости, потянулась к Антону, пару раз чихнув от избытка чувств, и так сильно виляя хвостиком, что казалось, что она сейчас взлетит. Собака лизнула хозяина в ухо, потом в щёку и в лоб. Смирнов захотел погладить терьершу, но рука была такой тяжёлой, что не поднималась и на пару сантиметров.
Из коридора донёсся какой-то шум. Грохнули парные двери, и в комнату влетел высокий мужчина. За ним зашла Татьяна с побелевшим от злости лицом.
– Значит, так, узкоглазый! Если сейчас же, немедленно не вылечишь моего Антона, я не знаю, что с тобой сделаю! И никаких отговорок!
– Но я же говорить, что мы с Антон по рукам. Он сам решать, он сам рискнуть здоровье.
– Да я тебе сейчас глаза выцарапаю, шарлатан криворожий! Я сейчас так рискну твоим здоровьем, что ты забудешь, как рис есть палочками!
Буська, на всякий случай, спряталась под кроватью. Китаец, наверное, увидел что-то ужасающее в лице Татьяны, потому что сразу перестал пререкаться и рванул к лежащему мужчине. Дрожащими руками он проделал пассы вокруг головы Смирнова, потом прислушался к чему-то и повторил процедуру. Мишка всё это время простоял в коридоре, не решаясь войти в комнату.
Цзюнь-цзы испуганно глянул на Татьяну, после чего обратился к Антону:
– Попробуйте сесть.
Смирнов-старший опёрся на руку китайца и приподнялся. Ему действительно стало получше. Опустив ноги на пол, Антон выпрямил спину и поднял голову. Татьяна стояла, напружинившись, готовая в любую секунду наброситься на китайца. Маленький нахохлившийся воробушек рядом с ястребом. Её глаза не обещали просветлённому ничего хорошего.
– Милая, не сердись! Он тут не при чём. Это я сам решил, а он даже предупреждал, что я могу заболеть…
Тут женщина не выдержала, устремилась к Антону, прижала руки к его груди и зарыдала на плече мужа. Сквозь плач и всхлипы доносились слова укоризны:
– Тошка-Тошка… Какой же ты дурной! Ну, разве так можно? А обо мне ты подумал?..
Чуть позже все вместе пили чай на кухне. Татьяна сгоняла Мишку в магазин за столь любимыми Антоном заварными пирожными. Китаец уплетал их за обе щеки. Буська дремала под сиденьем, поскуливая во сне от пережитого потрясения. Антон смотрел на свою жену, такую домашнюю, хрупкую и нежную, и вспоминал, как она орала на китайца. Просветлённый, как будто прочитав мысли Смирнова-старшего, тоже глянул на Татьяну и заметил:
– У вас очень много истинный ци. Вы не хотеть лечить других человек?
– Да куда уж мне. Кто бы меня вылечил!
– А что у вас болеть?
– Спина и шея. Иногда так прихватывает, что сил
