мы жили, – улыбнулся Алексей. – В тебе проросли барские замашки?
Он ловко пристроил в шкаф снятый костюм с сорочкой и переоделся в шорты и футболку. Настя невольно залюбовалась его широкими плечами и длинными сухими ногами. «Какой же Лешка красивый!» – подумала она.
– И когда прибудет этот твой ребенок? – спросил он, поглощая ужин.
– На следующей неделе, в среду.
– О! И как раз в среду я улечу в Новосибирск. «Одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса», – продекламировал он. – Живешь строго по Пушкину, Асенька. Велик ли ребенок?
– Не знаю. Таня сказала, что вроде бы ему двадцать с каким-то хвостом.
– Длина хвоста имеет значение, – усмехнулся Алексей. – Двадцать один и двадцать девять – разница существенная. Я, если помнишь, в двадцать один год был еще сопливым студентом, ну разве что подававшим некоторые надежды, а в двадцать девять уже выпивал на банкете по случаю присуждения мне ученой степени доктора наук.
Он поставил опустевшую тарелку в раковину.
– Спасибо, Асенька, было очень вкусно. И перестань так нервничать, хорошо? Если уж ты худо-бедно готовить научилась, то с ребенком из Тюмени как-нибудь справишься.
Она изумленно посмотрела на мужа.
– Разве я нервничаю?
– На первый взгляд – нет. Но скажи мне, любимая, какая такая неведомая сила могла заставить тебя, с твоей больной спиной, десятки раз наклоняться и поднимать тяжести? Только нервозность. Готовься, завтра будешь лежать пластом.
Леша посмотрел на ее ошарашенное лицо и рассмеялся.
– Я, конечно, и пожалею, и кофейку в постель принесу, и даже диклофенак тебе в попу вколю, так уж и быть, но все-таки разум-то сохраняй, ладно? У тебя в семье мужик есть, если ты забыла.
Да, Лешка прав. Почему-то он всегда и во всем прав. А она – дурочка. Надо же было такое удумать: стопки книг и папок тягать! Похоже, она действительно нервничает, сама того не замечая. Если спина вздумает жестоко отомстить за совершённую глупость, то пусть месть по длительности ограничится одним-двумя днями, ну пожалуйста! Хороша выйдет картинка, когда в среду явится гость из Тюмени Петр Кравченко, а Настя будет общаться с ним, лежа на доске. Зачем нужно было заниматься расчисткой пространства непременно сегодня? Завтра пятница, впереди два выходных дня, можно было все потихонечку сделать с Лешкиной помощью, до среды еще уйма времени… «Я глупею прямо на глазах, – с ужасом подумала Настя. – Неужели мои страхи оправдываются?»
Глава 2
Среда
Петр Кравченко оказался молодым человеком двадцати пяти лет, довольно рослым, полноватым, с ранними глубокими залысинами и редеющими вьющимися волосами. Симпатичным, но вполне обыкновенным. Настя сразу пригласила его на кухню выпить кофе и поговорить «для знакомства». Дверь в комнату она предусмотрительно закрыла,
