заслоняет его дворец от тёплых лучей солнца. «Я король! Я хочу, чтобы по утрам у меня был солнечный свет! Срыть вершину этой горы!» – вскричал он.
Огромные силы были брошены на эту работу, и скалу стали рубить. Гора была не из маленьких, но людям удалось убрать довольно большую часть вершины. Даже в наше время, если забраться на эту гору, можно увидеть результаты их труда.
Но работа была непосильной. Наконец один из рабочих сказал:
– Плохо дело. Мы начали не с того конца.
– Что ты имеешь в виду? – спросили товарищи.
– Легче срубить голову правителю, чем горе, – был ответ.
– Да ты что говоришь?!
– Нам и за тысячу лет не удастся закончить эту работу. Задали нам страшную, невыполнимую задачу. Давайте-ка все сплотимся и покончим с этим неразумным королём.
Именно так они и сделали: отрубили королю голову.
Нангчен разделили на восемнадцать районов, в каждом из которых было по крупному монастырю[25]. Поначалу все восемнадцать принадлежали к баром-кагью, но влиятельность этой линии угасала, по мере того как влиятельность Кармапы с веками только росла. Так что многие из этих монастырей начали следовать его ветви школы кагью. К тому времени, когда я покинул Тибет, оставалось только несколько небольших монастырей баром-кагью, и одним из них был монастырь моего гуру в Лачабе[26].
Немного расскажу ещё о моих предках со стороны отца, знаменитое (и, возможно, несколько претенциозное) имя которых было Божественный Род Цангсар. Наша семейная линия состояла из женатых практиков Ваджраяны, множество поколений которых были политически независимы от короля Нангчена. Из поколения в поколение их владения и дворец были хоть и не слишком велики, но вовсе и не малы.
Как я упоминал, мои предки посвящали себя духовному труду, а не политике. В какой-то период времени было восемнадцать братьев Цангсар, которые совместно приготовили восемнадцать комплектов Кангьюра – переведённых на тибетский язык слов Будды, – написав их все чистым золотом. Один комплект поднесли главному ламе линии сакья, один – Кармапе и ещё один отдали в Карма-Гон, главную резиденцию Кармапы в Кхаме. Когда я жил в Лачабе, у нас всё ещё оставался один из комплектов, а второй находился в небольшом храме, который был на попечении у Цангсар. Бумага, чёрная и плотная, была ручной работы, а буквы красиво выведены чистым золотом.
Жёны и сестры этих восемнадцати братьев, которых всего было двадцать пять, решили накопить заслуги, приготовив двадцать пять комплектов многочисленных сутр Праджняпарамиты, посвящённых запредельному знанию, причём каждая книга была написана чистым золотом на тёмно-синей лазуритовой бумаге. В моё время один из комплектов всё ещё хранился в храме Цангсар. На протяжении столетий многие люди видели, как охранительница Дусолма оказывает почтение этим священным текстам, обходя их по кругу. С моей семьёй было
Среди них Кьодраг, Сурманг и др. [ТУР]
В роду Цангсар было три брата: Нгактрин, Сонам Еше и Намгьял Тулку. У Сонама Еше было прозвище «голос цангсарской птицы», и не только потому, что он умел подражать птичьему пению, но и потому, что мог поворачивать голову необычным образом. Все трое стали ламами, и каждый построил по монастырю. Нгактрин основал Лачаб Гомпу, Сонам Еше – то, что ныне называют Цангсар-гомпой, а Намгьял Тулку – Дэмо-гомпу. [ТУР]
