рода.
Пока гости под звуки музыки наслаждались закусками, началась подготовка к самой чайной церемонии, то есть приготовление крепкий зеленого чая маття. Пока одна служанка растирала в порошок тщательно высушенные листья зеленого чая, другая принесла исходящий паром котелок, температура воды в котором соответствовала восьмидесяти градусам. Чуть больше – и чай приобретет ненужный резкий привкус, чуть меньше – и напиток просто не заварится. Всыпав растертые в порошок листья в специальную чашу, одна из служанок залила его горячей водой, в то время как другая принялась взбивать получившуюся смесь бамбуковым венчиком.
И вот маття готов, и служанка с поклоном подает чашу с напитком хозяину дома. Тот отпивает маленький глоток и передает чашу супруге; та, отпив свою долю, с благосклонной улыбкой передает гостю, тот своей жене, после чего круг начинается сначала. И все это под навевающую расслабление и отрешающую от повседневной суеты бесхитростную мелодию, наигрываемую тремя музыкантшами.
– Чай, конечно, хорош, – в очередной раз передавая чашку жене, сказал Коба, – но скажи мне, батоно Мишико, неужели у тебя и у меня нет более важных дел, кроме как исполнение никому не нужных восточных ритуалов?
– Это тоже важное дело, дорогой Сосо, – вместо мужа, улыбаясь кончиками накрашенных губ, ответила императрица, – скажи ему, Майкл; твои слова для этого человека будут иметь гораздо больший вес, чем лепет неразумной женщины.
– Мы начали замечать, дорогой Сосо, – сказал император Михаил, – что ты начал тонуть в повседневной рутине. Это значит, что, с одной стороны, ты перерос свое нынешнее положение и перестал расти над собой, с другой стороны – что тебе требуется заглянуть внутрь себя и понять, каким путем двигаться дальше. Скажу тебе откровенно. Ты, конечно, еще не тот Великий Канцлер, которого я надеюсь увидеть рядом с собой лет через десять, но уже и не председатель Общества фабрично-заводских рабочих. Там у тебя все уже налажено, организовано, и для продолжения движения в избранном направлении на должности председателя требуется талантливый исполнитель. Ну чем плох будет в этой роли товарищ Калинин? А ты из всего этого уже вырос, как мальчик из коротких штанишек, и тебе требуется решить, чем будет лучше заняться дальше. Пойми – сейчас, когда от нас требуется предельное напряжение сил, такому человеку, как ты, совсем не время отсиживаться на маленькой и спокойной должности…
После этих слов в Японской гостиной наступила тишина, в которой слышалась только тихая и ненавязчивая медитативная мелодия, исполняемая тремя юными музыкантшами.
– Возможно это и так, батоно Мишико, – прислушавшись к себе, через некоторое время ответил Коба, – только вот я все никак не могу понять, кто я для тебя: боевой товарищ, временный попутчик или же просто наемный работник, делающий свое дело от сих до сих?
– Не говори глупостей, Сосо, – сдвинув брови, ответил Михаил. –
